Она верила ему. И любила. А потому хотела растопить лед, сковавший душу Джесса и отражавшийся в его ставших такими холодными глазах.
— Если ты не веришь моим словам, то спроси у кого угодно в Монтклере. Наконец, у того же Патрика!
— Я не стану ни у кого спрашивать. Потому что знаю: все это неправда!
Синие глаза Кэтлин горели страстным огнем. А Джесс смотрел на нее совершенно равнодушно. Но в душе его шла жестокая борьба, которую Кэтлин просто не могла видеть.
Возненавидь меня, Кэтлин! Презирай меня! Это ведь так легко сделать!
— Когда мне стукнуло девятнадцать, я оскорбил подругу Патрика, предприняв попытку к изнасилованию. За что провел следующие четыре года в тюрьме.
— Нет, Джесс! Не говори мне о тюрьме! Ведь ты не совершал этого преступления! И даже не пытался!
— Там тебе расскажут и об этом, Кэтлин! Расскажут все о Джессе Фалконере!
Теперь ему надо было уходить, пока сердце еще сковывал лед. Но Джесс не выдержал и задал еще один вопрос:
— Скажи, ты чувствуешь себя изнасилованной?
— Нет! — «Я чувствую себя любимой», — мысленно добавила она.
— Вот и прекрасно!
Он повернулся и сделал шаг к двери.
Нет, нет! Не уходи, Джесс! Не покидай меня! Умоляю!
Из сердца Кэтлин рвались те же самые слова, которые совсем недавно в больнице говорила Райза, умоляя Джесса остаться. Тогда он нежно посмотрел на девочку, которую любил больше всего на свете, и сказал: «Я скоро вернусь, моя вкусная картошка!»
Джесс обернулся, как бы услышав тот же призыв, но уже от страстно любящей женщины.
— Кэтлин! — сказал он очень ласково.
— Что?
— О Райзе. У меня нет слов, чтобы высказать свою благодарность…
И Джесс Фалконер ушел.
У него не было слов. Но они были у нее! Слова, которые Кэтлин так хотела произнести вслух и не сделала этого.
Я чувствую, что любима. И не я спасла Райзу. Не я спасла Патрика. Твоя кровь и костный мозг спасли брата. А любовь и преданность — маленькую прелестную девочку.
Кэтлин все же сказала это. Правда, не Джессу, а Патрику. И даже не ему, а автоответчику. Поскольку самого Патрика не было дома, когда Кэтлин набрала номер его телефона…
А еще автоответчик записал:
«Патрик, это Кэтлин! Джесс завтра уезжает. Он рассказал мне все. И о том, что произошло между вами на озере. И об инциденте с твоей подругой. Догадываюсь, что речь шла о Габриеле. Джесс признался во всех этих „преступлениях“. В преступлениях, которые он не только не совершал, но даже не задумывал. Он просто не мог этого сделать! Патрик, неужели ты поверил грязным наговорам?»
Патрик в это время был в больнице. И ждал там своего брата. Часы посещений уже закончились. Дэниелу и Стефани предложили спокойно идти домой, поскольку опасность жизни Райзы больше не угрожала.
Аппарат искусственного дыхания сняли еще в полдень. Райза улыбалась, не чувствуя больше ни страха, ни боли. Но глаза девочки все время кого-то искали. И вдруг Райза вспомнила: ведь он говорил, что всегда будет рядом! Как луна, которая порой скрывается, но никогда не исчезает навсегда. Так и Джесс. Она его не видит, но он здесь! Наблюдает за ней с нежной улыбкой!
…Патрик проводил Дэниела со Стефани и пожелал обоим спокойной ночи. После чего вновь поднялся к себе в кабинет и принялся ждать брата. В том, что Джесс непременно появится, Патрик не сомневался. Но он придет под покровом ночи, нарушив все правила посещения больных. По-другому просто быть не может. Ведь это Джесс Фалконер.
Однако он пришел через час. Желание увидеть Райзу заслонило в нем все остальное. Джесс даже не заметил Патрика, стоявшего у дверей своего кабинета. Проскользнув мимо брата, он бегом бросился к палате, где должна была находиться переведенная из отделения реанимации Райза, и, приоткрыв дверь, осторожно заглянул в комнату.
— Я люблю тебя, вкусная картошка, — прошептал Джесс, не желая будить девочку, но одновременно надеясь, что его слова станут частью ее сновидений.
Наверное, так и произошло. Потому что Райза во сне счастливо улыбнулась.
Запомни этот сон, любимая! И знай, что я всегда был рядом с тобой…
Джесс подошел к кровати и коснулся золотистых локонов девочки, разбросанных по подушке. За годы, прожитые вместе, он научился прикасаться к спящей девчушке так, чтобы не разбудить.
Он долго смотрел на ее спокойное, улыбающееся личико. Потом осторожно вышел из палаты.
Фонтан, возведенный Тимоти Асквитом во дворике Кардиологического центра, также построенного на его средства и ставшего частью Уэствудского больничного комплекса, в этот день бил как-то особенно шумно и радостно. Джесс остановился около него, чтобы перевести дыхание после сумасшедшего бега по больничным коридорам. И тут же услышал за спиной знакомый голос:
— Здравствуй, Джесс!
Обернувшись, он увидел брата.
Джесс отступил на шаг.
— На таком расстоянии нам будет удобнее разговаривать, Патрик. По крайней мере безопаснее.
Голос Джесса звучал недобро, и Патрик почувствовал это с первого же слова. В его памяти возник тот ужасный день на озере. И как наяву он почувствовал смыкающуюся над головой воду…
Джесс вернул Патрика в прошлое. Туда, откуда они оба должны были начать свой новый путь вместе. Если, конечно, это окажется возможным…
— Не мог бы ты мне рассказать все о том дне, Джесс?
— Это ты должен мне о нем рассказать, Патрик!
— Я не могу, Джесс! Не могу, потому что ничего не помню…
Патрик посмотрел в глаза Джесса. Они были все такими же зелеными и удивленными.
— Неужели ты ничего не помнишь? Я думал, что…
— После удара по голове у меня был полный провал памяти. Амнезия. Я очнулся только в больнице.
— Но ведь ты знаешь, что случилось!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90