И это сейчас зависело от умелых рук хирурга Кэтлин Тейлор…
— Ткани вокруг задней стенки выглядят здоровыми, — прошептала она. — Хорды и листки — тоже.
Патрик облегченно вздохнул.
— Начнем?
— Да. Ты готов?
— Готов.
— Патрик?
Односложный вопрос Кэтлин прозвучал спокойно, хотя в глазах ее был ужас.
Оба хирурга твердо следовали правилу, давно ставшему законом в медицинском мире: никогда не говорить в присутствии пациента, даже находящегося под глубоким общим наркозом, о том, чего тот не должен слышать. Было немало случаев, когда пациент, даже находившийся в состоянии полнейшей комы, при неосторожном слове врача вдруг открывал глаза. Рассказывали и анекдоты о тех, кто при этом спрыгивал с кровати и убегал из больницы.
Сердечко Райзы оставалось неподвижным. Оно не реагировало ни на какие экстраординарные меры. Не помог даже электрошок…
Патрик поднял безжизненное сердце девочки и положил на свою широкую ладонь. Потом осторожно сжал и тут же разжал. И так — пятнадцать раз подряд. Пока не почувствовал, как сердце девочки дрогнуло в его руке.
Пятнадцать. Тогда, четвертого июля на озере Грейдон, им с Джессом было по пятнадцать лет…
— Да, он звонил!
— Когда?
Джонатан чуть нахмурился, стараясь точно вспомнить.
— Это было сразу же после того, как сердце девочки ожило в руке доктора Фалконера.
— Он не сказал, откуда звонил?
— Нет. Он вообще еле-еле произносил слова. Сказал, что позвонит позже в отделение реанимации узнать, как идут дела. Да! Еще просил передать вам обоим, что безмерно благодарен! И анестезиологу — тоже. Вообще благодарил всех без исключения.
В течение дня Джесса Фалконера никто не видел. Но он, как и обещал, позвонил в отделение реанимации. А когда Кэтлин вернулась к себе в кабинет, то увидела на столе вазу с двумя дюжинами алых и белых роз. Между цветами она нашла карточку с подписью: «Джесс».
В два часа дня Джесс позвонил в кабинет брата и оставил записку секретарше.
— Он в больнице? — спросил Патрик.
— К сожалению, сейчас мистера Джесса здесь нет, — ответила она. — Но он где-то неподалеку.
В голосе секретарши звучало осуждение, адресованное Патрику за то, что тот раньше времени приступил к работе. Но слышалась и нескрываемая гордость за своего шефа.
— По его голосу, — добавила секретарша, — мне показалось, что мистер Джесс поправился и отлично себя чувствует. Во всяком случае, он сказал, что едет в травматологический пункт проконсультироваться по поводу какого-то дорожного происшествия с мотоциклом. Вы сказали, что он ваш брат, мистер Фалконер? Тогда, может быть, хотя бы вам удастся уговорить его вести себя разумнее? Ведь доктор Фаррелл вообще велел ему лежать в постели! А он…
Патрик вернулся к себе в кабинет буквально через минуту после звонка Джесса и очень жалел, что не смог с ним поговорить. Но Кэтлин уверила его, что брат очень скоро должен объявиться.
Сама же она была в прекрасном настроении. В первую очередь потому, что ее искусство хирурга в очередной раз послужило добру…
А теперь Кэтлин и Марту ждали другие пациенты, чьи родные тоже горячо надеялись получить их живыми и здоровыми из рук доктора Тейлор…
Глава 31
Уэствудская больница
Вторник, 7 мая 1999 года
Неуловимая тень появилась в десять часов вечера…
Кэтлин и Джесс пересекли двор, отделявший больницу от дома доктора Тейлор, в полном молчании. Она держала в руках две розы — алую и белую.
— Я пришел попрощаться, — мрачно сообщил Джесс.
— Попрощаться? В чем дело?
— Мне надо вернуться в Мауи.
— Понятно. Зайдешь ко мне?
Прежде чем зажечь свет в гостиной, Кэтлин поставила розы в вазу. Затем, обернувшись к Джессу, положила руки ему на грудь. Сердце его билось гулко, но слишком часто. Видимо, давала о себе знать значительная потеря крови.
— Подари мне свою любовь, Джесс…
— Не могу, Кэтлин, слишком мало крови во мне осталось.
— Тогда позволь подарить тебе мою любовь.
— Не надо, Кэтлин.
— Джесс, я…
— То, что уже было, — прекрасно.
Прекрасно… Снова он произнес свое любимое слово.
— Прекрасно? Что ты имеешь в виду? Прекрасный секс?
— Потрясающий секс!
Темные глаза Джесса блестели, но это был холодный блеск. Почему? Что произошло?
Джесс заметил недоумение Кэтлин. Понял, что сердце ее разрывается от боли, но боролся с собой, чтобы не сказать правды.
Я не хочу расставаться с тобой, Кэтлин. Хочу остаться навсегда. Но не могу. Не могу для твоего же блага…
Он поклялся себе уйти, когда поймет, что Кэтлин угрожает опасность. И вот этот момент наступил.
Всякий раз, когда Джесс готов был по-настоящему полюбить, на него незамедлительно опускался разящий меч судьбы — беспощадного врага, которому противостоять он был не в силах. А потому сдавался, ибо в противном случае пострадал бы другой человек. Тот, который в тот момент был рядом с ним…
Я должен уйти, Кэтлин! Должен оставить тебя! Так лучше, даже если это будет жестоко!
— Что ж, прощай, Кэтлин!
— Подожди, Джесс! Может быть, ты откроешь мне свой очередной секрет, прежде чем бросать? Я думаю, что имею право хоть что-то знать о тебе!
Он не хотел ей ничего говорить, потому что не верил, что Кэтлин найдет в себе силы решительно отбросить все выдвинутые против него обвинения. Что будет доверять ему, верить, любить…
Джесс бесстрастно пожал плечами:
— Что ж, могу и рассказать. В пятнадцатилетнем возрасте я пытался убить Патрика. Когда мы катались на яхте по озеру Грейдон, я ударил его по голове. Этого оказалось мало. Тогда я решил его утопить…
— Я тебе не верю!
Да, Кэтлин стояла на страже, как несгибаемый воин, отчаянно защищая Джесса Фалконера от самого себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90