Если да, то она постарается это сделать.
Но было нечто, требовавшее срочного вмешательства.
Умирающий Патрик.
Кэтлин однажды побывала в таком состоянии, но ей помогли и спасли. Спасла умненькая, симпатичная девочка, которая теперь работала в отделении психиатрии в той же больнице, что и Кэтлин. У нее для любого пациента всегда находился мудрый и успокаивающий совет.
Аманда не принадлежала к тем психиатрам и психологам, которые готовят тяжело больных пациентов к смерти. Нет, она делала все возможное, чтобы вернуть их к жизни. И умела заставить больных совершать подвиги, побеждая Смерть. Даже тогда, когда надежды на выздоровление не оставалось.
Патрику надо выжить. И здесь Аманда незаменима. Кэтлин не сомневалась, что на свете не существует человека, которому при любой болезни не помогли бы консультации доктора Аманды Прентис.
Патрик разрешил Кэтлин поговорить со Стивеном Шериданом, узнать от него все о полученных анализах на апластическую анемию и данных исследования его костного мозга. Правда, в больнице все это сразу же становилось известным. Подобного рода секреты сохранить было практически невозможно.
Но какое-то время все результаты анализов оставались под замком. А Патрик с уважением относился к конфиденциальной информации. Кэтлин не имела права раскрывать подобные тайны.
Обо всем этом Кэтлин думала, не спуская глаз со стоящего на ночном столике у изголовья ее кровати телефонного аппарата. Рассказать все Аманде или нет? Что-то подталкивало ее: «Расскажи! Сейчас же позвони и все расскажи!»
А может быть, это было не что-то, а кто-то…
«Смотри, Кэти… — услышала Кэтлин где-то в вышине знакомый, родной голос… — Смотри внимательно!»
Она подняла голову и увидела в иллюминаторе сапфировое небо, кружево на океанских волнах, прозрачную дымку там, где море сходилось с небом.
Да, мама, ты была права! Здесь, на океанских просторах, все законы и правила меняются. То, что считается непреложной истиной на земле, на море порой теряет всякое значение и должно быть забыто, отброшено, как совершенно ненужное.
Улыбка заиграла на губах Кэтлин.
Прости меня, Патрик!..
Она набрала номер телефона.
У Аманды был перерыв в приеме пациентов, и когда секретарша доложила ей о звонке Кэтлин, она тут же поспешно взяла трубку.
— Ты же должна плыть на «Елизавете-2»!
— Не беспокойся, я этим и занимаюсь. Я звоню тебе с борта теплохода через спутник связи. Таким способом, оказывается, можно связаться с кем угодно на любом континенте и даже в море. Как дела у Патрика? Ты можешь мне сказать что-нибудь новое?
— Могу. Но сама-то ты как себя чувствуешь?
— Нормально. Впрочем, не совсем. Я хотела попросить тебя об одолжении.
Кэтлин замолчала, ожидая ответа Аманды.
— Ты же знаешь, что я выполню любую твою просьбу. В чем дело?
— Я хотела, чтобы ты навестила Патрика Фалконера. Не скрою, что уже давно собиралась устроить вам встречу.
Последовала непродолжительная пауза, затем в трубке вновь послышался голос Аманды:
— Вообще-то, Кэтлин, мы с ним уже встречались.
— Встречались? Это все упрощает. Хотя, возможно, и не до конца. Видишь ли, Аманда, Патрику ты сейчас очень нужна.
— Нужна я? — мягко переспросила Аманда. — Ты ошибаешься, Кэтлин. Патрику Фалконеру нужен кто угодно, только не я.
— У него нашли апластическую анемию. Это, возможно, основное заболевание. Но проблема заключается в том, что его природная суперчувствительность не дает поддерживать в крови необходимый уровень лейкоцитов. Сейчас ему нужен донор. Его найду я. Но до тех пор Патрику необходим человек, с которым он мог бы откровенно побеседовать. Кто сделает это лучше тебя?
— Ты, Кэтлин.
— Нет, во всяком случае, не из океана. Отсюда каждая фраза доходит до абонента, спотыкаясь о спутник на орбите. Послушай, Аманда, у меня складывается такое впечатление, что тебе не хочется этого делать. Почему? Аманда? Почему ты молчишь?
— Я буду навещать его, Кэтлин. Обещаю!
— Спасибо.
А тем временем разыщу Джесса Фалконера — близнеца Патрика и автора многочисленных эротических боевиков, с которым у него порваны все отношения…
Глава 7
Уэствудская больница
Гематологическое отделение
Вторник, 23 апреля 1999 года
В западне… В клетке…
Наверное, нечто подобное чувствовал Джесс — бешеную ярость, отчаянное стремление освободиться.
Для Джесса подобная пытка длилась годами. А точнее — четыре года, три месяца и восемь дней. Для Патрика это были часы. Бесконечные часы…
Клеткой Джесса Фалконера была тюремная камера. Холод, опустошенность и бездушный металл. Бесконечное заключение, из которого не было никакой надежды освободиться. Попытка бегства сопровождалась огромным риском — в случае провала он получил бы дополнительный срок.
А клетка Патрика? Он заключен в роскошную палату, одну из лучших в Уэствудской больнице. И если бы захотел освободиться, то мог бы сделать это в любой момент, без каких-либо усилий. Но тоже бы рисковал, по-своему…
В какое же беспомощное создание он превратился! Ушиб, обыкновенная царапина могли стать причиной смертельного кровотечения.
Я должен вырваться отсюда…
Вот, что сейчас занимало Патрика Фалконера. Все остальное не имело никакого значения. Он искал выход с таким упорством, что начинал опасаться за сосуды головного мозга. От перенапряжения им грозила опасность лишиться поддержки даже того минимума лейкоцитов, который еще оставался в крови. Тогда не сдерживаемые больше ничем кровяные потоки хлынут в мозг, и через несколько мгновений с Патриком Фалконером будет кончено.
Как это едва не случилось с ним несколько лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90