– Знаете, каким я вас вижу? Человеком, разочарованным в любви. У вас такой грустный, озабоченный вид. Я угадала?
Петворт вспоминает сегодняшний день, видит лицо Кати Принцип и отвечает:
– Ну, более или менее.
– Сколько у нас общего! – восклицает Баджи. – Одиночество и потребность в утешении. У меня мигрень, Энгус, вас не затруднит помассировать мне затылок? Не здесь, ниже. Не обращайте внимание на платье. Ой, Феликс, я думала, ты в душе.
Воду снова отключили, – говорит Стедимен, глядя на них сверху вниз.
– Я только что рассказывала Энгусу, какой замкнутый образ жизни мы ведем, – объясняет Баджи.
Стедимен садится в датское кресло напротив них.
– Трудно ждать, что тут будет так же весело, как в Москве или Вашингтоне.
– Или в Белграде, или в Читтагонге, – подхватывает Баджи.
– Мне нравится, – говорит Стедимен. – Надо не бо-бо-бояться землетрясений, и еду можно купить лишь по определенным дням, зато пе-пе-персиковый коньяк замечательный, да, вполне на мой вкус.
– При всем своем мальчишеском шарме, Феликс – скучный прагматик. Неудивительно, что моя мать, мудрая женщина, советовала мне не выходить за него замуж. Она сказала, что это может развить привычку шастать по чужим спальням. Так и вышло.
– Да, Баджи, – говорит Стедимен, – ты не могла бы секундочку потерпеть? Сюда идет Магда.
Через мгновение перед Петвортом оказывается огромный поднос, на котором шипят два больших бокала с джин-тоником и еще один с белым вином, такой же большой и шипящий.
– Плиз, комрад, – говорит Магда, вглядываясь в Петворта так, словно его лицо стоит запомнить.
– Слубоб, – отвечает Петворт.
– Да, конечно, – с чувством произносит Стедимен, беря бокал. – Нам тут очень нравится. Чудесная природа, замечательные места для…
– Пикников, – вставляет Баджи.
– Именно это я собирался сказать.
– Прекрасные озера и пляжи, – продолжает Баджи.
– Незабываемые прогулки верхом, – подхватывает Стедимен, – обширные леса для любителей ох-ох-охоты.
– Считается, что Магда ни слова не понимает, – говорит Баджи, когда могучая черная спина скрывается в коридоре, – но она всегда начинает ронять подносы, если мы что-нибудь здесь ругаем. Вы, наверное, очень заняты, Энгус? А то мы могли бы свозить вас на озеро. Там можно раздеться догола.
– Баджи, здесь не принято раздеваться догола, – говорит Стедимен. – В Слаке очень строгие нравы. Уверен, об этом доносят.
– Мне вовсе не кажется, что нравы такие уж строгие, – возражает Баджи. – Взгляните на мой загар, Энгус, и только представьте, что под одеждой я вся такая.
– Очень мило, – отвечает Петворт.
– Баджи, – произносит Стедимен, вставая, – ты правда пригласила других гостей?
– О да, – отвечает Баджи, – хотя многие отказались. Сегодня прием у шейха и премьера в опере.
– Но кто-то всё же согласился прийти? – спрашивает Стедимен.
– Посол прислал свои извинения. Он очень хотел повидаться, но не любит выходить по вечерам. Говорит, его повсюду преследует человек в плаще и с сигарой.
– Очень вероятно, – отвечает Стедимен.
– Да, но то же самое ему казалось, когда он был министром просвещения в Лондоне.
– А что Уинн-Джонсы? – спрашивает Стедимен. – Это наш первый cек… первый секретарь.
– Они очень сожалеют, но их пригласили на прием к шейху.
– А Кутсы? Это наш третий cек.
– Ты знаешь, какие они меломаны, – отвечает Баджи. – Пошли слушать эту странную новую оперу.
– Так хоть кто-нибудь согласился? Я разослал приглашения по всему городу.
– Мисс Пил и мистер Бленхейм, – отвечает Баджи.
– Личный секретарь посла и пресс-аташе, – объясняет Стедимен.
– И, разумеется, мы пригласили многих местных.
– Бе-бе-беда в том, что никогда не знаешь, кто из них отважится прийти. Они обязаны сообщать, что идут к иностранцу. И впустит ли их охрана. Компания может собраться совсем маленькая.
– Тем ближе мы узнаем друг друга, – замечает Баджи. – И потом, будет сюрприз.
– О да, – говорит Стедимен. – Да.
Звонят в дверь, и Магда – очевидно, она всё это время стояла в нише прямо у них за спиной – идет открывать.
– Видите, – говорит Баджи, стискивая Петворту руку. – Вот и гости.
Слышны приглушенные голоса: кто-то вручает Магде плащ и «дворники». Гость стоит в дверях: на нем темный пиджак поверх аккуратной белой тенниски, в одной руке мужская сумочка, в другой – несколько алых гвоздик.
– Добрый вечер, – говорит он, сверкая птичьими глазами. – Плитплов.
– Цветы, как мило, я их обожаю! – восклицает Баджи Стедимен.
– О, здравствуйте, миссис Стедимен. – Плитплов склоняется к ее руке и целует унизанные перстнями пальцы. – Огромное спасибо, что пригласили. Кажется, мы встречались раз или другой. Вынужден передать огорчительную новость: профессор Маркович мечтал бы прийти, но не хочет, чтобы его фотографировали на входе. Разумеется, вы понимаете, что я весьма немало рискую, приходя к вам.
– Молодцом, старик, – говорит Стедимен. – Заходите и познакомьтесь с нашим почетным гостем, доктором Петвортом.
– Ах да, ваш английский гость, доктор Петворт, мне кажется, я читал некоторые книги его. – Плитплов, стоя в дверях, обводит глазами комнату, как будто почетным гостем может оказаться любой из отсутствующих. – Так, значит, он сумел прибыть поперек всем забастовкам в Лондоне?
С некоторым усилием Стедимен разворачивает его к Петворту; птичьи глаза Плитплова сверкают.
– А, значит, вы – именитый доктор Петворт, – говорит Плитплов. – Как видите, мы здесь о вас слыхали. Моя фамилия Плитплов. С приездом!
– Рад встрече, – отвечает Петворт.
– Вы разве не знакомы? – спрашивает Стедимен.
– Вы бывали раньше в Слаке, доктор Петворт?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117