Всего лучше пучком соломы, прыскать. Пару поддать, сколько над
обно, а потом уже и париться. Выходит распрелый человек из печи в сени или
во двор Ц холодной водой окатиться. Непременно потом надо полежать на л
авке или на полу на соломе».
Когда он вышел, воздух был напоен ароматом пива. Оба сотоварища сидели и х
итро улыбались. Перед ними на салфетке лежали яйца вкрутую, плохо ошкуре
нный лещ, черный хлеб и доброе слово в виде бутылки водки. Евсей порылся в
мешке и был встречен рукоплесканиями Ц бутылка водки, упаковка частика
и обрезки ветчины.
Они зашли в парную.
Пару поддавал человек знающий. От Евсея грязь отходила пластами. Он не ст
еснялся. Чего уж. Выйдя в бассейн, даже не почувствовал холода воды. Вокруг
него сразу расплылось пятно, как вокруг нефтяника.
Ц До чего же тебя надо... Ц только и сказал истопник.
Ц Возьми мою мочалку, Ц сказал товарищ. Очень скоро мочалка стала серой
.
Ц А вот кого побрить, поголить, усы поправить, молодцом поставить. Мыло е
сть московское, а вода из кратера сахалинского.
Сели.
Ц Давай за тех, кто никогда уже к нам не присоединится?
Ц Давай...
Выпили молча. Как полагается. Одновременно каждому пришло на ум свое. Ист
опник вспомнил, как его опрокинули на рынке, и он сразу и навсегда простил
обидчикам все. Пусть подавятся. Товарищ вспомнил свою дочь, которая выгн
ала его из квартиры и попросила не приходить без бутылки. И Евсей, вспомни
вший вдруг врача, который сказал, что ты будешь приходить в себя постепен
но, по чуть-чуть... А Евсею, напротив, вспомнилось сразу все. Как покупал мор
оженое, как в городском тире обучал стрельбе, как дарил плюшевую игрушку.

У Евсея потекли слезы. Это были очень правильные слезы. Они текли о том, чт
о некогда было Владимиром Евсеевичем, главным инженером горно-обогатит
ельного комбината, отцом трех дочерей, мужем двух жен, человеком с десять
ю головами, о которых американцы отзывались как о золотых.
Полезли на полок. Там обдало жаром, но это был не тот жар, который сиюминут
но нельзя терпеть, это был жар, который не только терпеть можно, но и нужно.
Мыслей ни о жене, ни о детях уже не было.
Одно терзало тело под названием человек: сколько ещё можно надо мной изд
еваться?
Случись рядом с этими людьми нормальный человек, все нормально и закончи
лось бы, но рядом были те, кто были. Евсей рассказал им все. И советы давалис
ь на уровне.
Сначала ошкурили леща, потом принялись за щуку. Щука оказалась сухая и со
леная.
Ц Ведь вот в чем дело... Не в квартире и не в том, что я к ним иду, а в том, что он
и боятся, что я к ним иду... Я уже двенадцать лет иду... И все равно боятся... А я у
же давно не иду. И не пойду. А они меня дураком объявили.
Ц Давай-ка, дружок, мы тебя поброем...
Евсея усадили в кожаное кресло. Хрустящую простыню под подбородок. Пену
на щеки. «Золинген» поправили о ремень. И кожа Евсея впервые за много лет о
тозвалась на движение бритвы. Это вам не «Жилетт» какой-нибудь.
Ц Раньше чем парили? Ц задал сам себе риторический вопрос друг истопни
ка. Ц Мочалом, соленым медом, тертою редькой, чистым дегтем. И срезали моз
оли, правили животы и спины. А нынче? Вон я объявление читал... Диагностика. К
акая к херам диагностика, когда эти врачи домашнее задание не учили ещё в
школе... Ты, Евсей, главное, в голову не бери. Бери в плечи Ц шире будешь. Мы из
тебя такого молодца сделаем. Ни один негр краше не будет. Самое главное Ц
молчи. Пусть за тебя адвокат дует. И деньгами поможем. У меня на прошлой не
деле два гарнитура купили...
Это он врал. Купили в магазине. Он только отвечал за доставку. И то всего по
лтысячи срубил.
Щеки выскоблили так, что Евсей себя не узнал. Задрал голову. В огромное зер
кало на потолке вдруг увидел ставший неестественно большим кадык. Хорош
о, что у женщин таких нет. Брови закустились. Прямо Брежнев. Евсей до слез в
глазах принялся выщипывать седые пряди.
Ц Как на свиданку готовишься.
Ц Ну нет. Я пойду к слабонервному человеку и расскажу ему жизнь, а он долж
ен за маленькие бабки защитить от государства? Нет. Я приду, как белый чело
век. Пойдем ещё парку словим...
Ц Дело... Я с мужиками договорился, чтобы веники вовремя запасали. Только
тогда они лекарственные и пользительные бывают. Его резать надо на межен
ях, только солнце на поворот начнет. И не всякая береза к этому делу пригод
на. Нужна веселка с ветками тонкими, гибкими, с густым, вислым листом.
Снова пошли в парную.
Ц Самое наиглавнейшее, чтобы зуд прошел. Иные парятся, хлещутся, кричат,
просят пару, а самого не знают Ц если сильно шлепают, так это от воздуха в
самом венике: листья кудрявятся и хлопают друг об дружку.
Ц Тебя-то за что выгнали? Ц спросил Евсей истязателя.
Ц За что и всех. За правду.
Ц Не понял...
Ц А чего понимать? Я завгаром был. Вот и понимай.
И Евсей представил себе завгара. Невеселая выходила картина. Не воруешь
Ц садись. Воруешь Ц тем более. Да, правды на такой должности не найдешь, б
удь ты хоть семи пядей во лбу. Бензин дорог. Услуги ещё дороже.
Вспомнив про водку, перестали париться.
Историю Евсея знали оба сотоварища, и потому особо распространяться тот
не стал. Ограничился двумя словами: выжили и сволочи. И к водочке он относи
лся, как всякий русский человек, как к «горькой». Вот приехали, к примеру, к
ним на комбинат американцы. Естественно, руководство закатило банкет в л
учшем ресторане города, но, когда иноземцы увидели, как русские пьют: кряк
ают, выдыхают, ещё раз крякают, да такие рожи потом строят, Ц у гостей нево
льно родились вопросы Ц зачем тогда пить и почему так часто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96