Но теперь это ужасно… Я больше не могу молчать. Я должна сказать вам прежде, чем говорить тете.
- В чем же дело, собачка моя? - спросил Майкл.
- Когда свет потух, я сказала: духи и домовые, или что-то в этом роде. Не то я действительно испугалась, не то сделала вид, что испугалась, и в темноте схватила кого-то за руку. Когда свет загорелся, я увидела, что это Огастес, и сразу отпустила его; я боялась, что кто-нибудь заметит.
- Конечно, - согласился Дигби, - злополучный Огастес невинен, если только они не сговорились в потемках и не похитили драгоценность совместно.
- Не валяй дурака, Диг! Бедная Изабель действительно очень разволновалась. И слава Огастесу, что он не привел этого доказательства в свою пользу, - сказал я.
- Милое дитя! - воскликнул Дигби. - Надо будет найти и простить его.
- Ты рассказала это Клодии - спросил Майкл.
- Да, но она думает, что я ошиблась, - ответила Изабель. - Конечно, я не ошиблась. Что за вздор!
- Наш друг Огастес должен быть очень благодарен тебе за то, что ты поймала его в темноте и не забыла об этом, - сказал Майкл.
- Да, - согласился Дигби. - Теперь он сможет вилять хвостом, весело лаять и резвиться у ног тети Патрисии, в то время как мы будем оставаться в мрачном изгнании.
- Иди к тете и облегчи свою совесть, Изабель, - сказал я.
Она посмотрела на меня долгим, жалобным взглядом и вышла из комнаты.
- Послушайте, сограждане, - сказал Дигби, когда дверь закрылась, - вот что я хочу знать: кто стащил эту самую драгоценность? Простите меня за настойчивость, но раз милый Огастес не виноват, это должен быть кто-то из нас троих. Опять же, простите меня, но это не я, значит, это кто-то из вас двоих… Вот что, отдайте этот камень, если он не очень вам нужен.
Майкл и я взглянули друг на друга. Лицо Майкла опять было непроницаемо.
- Я думаю удрать с этим сапфиром, - сказал он.
- Джон получит половину? - спросил Дигби.
- Нет, - ответил за меня Майкл. - Я возьму его целиком.
- Будь другом, удери сразу после завтрака, - сказал Дигби. - Дело в том, что мне нужно повидать в городе одного человека по поводу одной собачки, а тетка не хочет с нами расставаться, пока дело не выяснится.
- Постараюсь, - сказал Майкл, и я тихонько выскользнул из комнаты. Я вспомнил медную шкатулку.
Я прошел в холл и подошел к шкатулке. На ее крышке были отчетливо видны отпечатки пальцев. Я прошел к умывальнику, находившемуся рядом с внутренним холлом, намочил платок и намазал его мылом. Потом вернулся и поспешно начал чистить шкатулку.
Удалить следы пальцев оказалось легче, чем удалить следы чистки. Я не хотел, чтобы кто-нибудь заметил, что шкатулка была вычищена. На вешалке, где висели наши пальто, я нашел шелковый шарф Дигби, и он показался мне подходящим.
Я стер все следы мыла со шкатулки и как раз проводил по ней последний раз шарфом, когда дверь открылась и вошел Майкл.
У него в руках был кусок замши и порошок, по-видимому, позаимствованные из буфетной.
- Ага, - сказал он. - Удаляешь следы преступления?
- Кажется, уже удалил, - ответил я.
- Хорошая мысль, - заметил он. - Сам собирался это сделать, - добавил он и ушел.
Закончив чистку, я плотно прижал мой большой и указательный пальцы к блестящей поверхности и оставил самые лучшие оттиски пальцев, какие мог.
Пусть сыщики доказывают, что это мои оттиски. Я не брал «Голубой Воды», и никто не сможет доказать противного.
Но почему Майкл не хотел, чтобы его оттиски остались на шкатулке. Я поднялся в свою комнату в совершенном отчаянии.
Ни тетя Патрисия, ни Клодия за завтраком не появились. Капеллан был болен и оставался в постели. Бердон и еще один слуга подавали за столом. Поэтому никаких разговоров на интересующую нас тему не было.
Это был очень неприятный завтрак, - для меня по крайней мере. Дигби выглядел совершенно счастливым, и Майкл был абсолютно спокоен. Только раз, когда никого из слуг не было у стола, разговор коснулся исчезновения сапфира.
- Сказала ты тете то, что собиралась? - спросил Майкл Изабель.
- Да… И она ответила довольно загадочно: добродетель сама в себе содержит награду… и больше ничего, - ответила Изабель.
- Огастес, маленький, знаешь ли ты, что эта молодая леди не побоялась встретить тетю Патрисию во всем ее гневе, чтобы сказать ей, что ты невиновен?
- Что такое? - зарычал Огастес.
- Она пошла в логово львицы, - продолжал Дигби, - и удостоверила, что прошлой ночью она схватила тебя в потемках и крепко держала твою руку, пока не зажгли свет, и что, следовательно, ты, при всем твоем желании, не мог стянуть камня. Я искренно извиняюсь перед тобой и надеюсь, что ты меня простишь.
- Мою руку? - неподдельно удивился Огастес и быстро добавил: - Да, да, совершенно верно, спасибо, Изабель!
Я внимательно на него смотрел и видел, что его удивление совершенно искренне.
- Значит, тетя знает, что я ни при чем? - обрадовался он.
- Да, Огастес, - заверила его Изабель. - Я очень жалею, что не призналась ей вчера вечером.
- Могла бы сказать своевременно, - заметил наш Огастес.
- Видишь ли, милейший, Изабель не очень торопилась снять всякое подозрение с самой себя. Ведь этим она доказала также и свою непричастность. Понял? - сказал я, неласково глядя на него.
- Могла подумать обо мне, - ворчал он.
- Она и подумала. Мы все очень много думали о тебе, будь спокоен, мой маленький; нам очень жаль, что мы тебя подозревали, - сказал Майкл.
- Подозревали? - возмутился он. - Вы?
- Да… И мне очень жаль, что я тебя обыскал, - вмешался Дигби. - Но если ты не будешь осторожнее, то мне вторично придется тебя освидетельствовать, на этот раз не с целью обыска, - добавил он.
Бердон и Дэвид вошли, и разговор прекратился.
После завтрака я пошел в бильярдную покатать шары от нечего делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98