- Немцам? - переспросил Аркатов. - А вы уверены, что это немцы?
- А кто же? - глядя на него, спросил я.
- Не знаю… Вот это-то нам и нужно разгадать.
Он встал и, быстро пройдясь по комнате, вдруг остановился возле меня и коротко спросил:
- Вы знаете, что я нашел на трупе Красновой?
- Нет. А что именно?
В эту минуту, как и в прошлый раз, сильно зазвонил телефон.
- Товарищ полковник. Говорит майор медслужбы… - послышался в трубке голос начальника санчасти. - Происшествие… Обнаружена Краснова…
- Какая Краснова?
- Военврач санотдела… капитан Краснова, - продолжал взволнованный майор.
- Что за чертовщина! Да ведь она раздавлена машиной…
- Никак нет… она… - возбужденно докладывал майор.
Телефон смолк, разговор оборвался.
- Алло! Алло!.. - стуча по рычажку, закричал я. Мертвое молчание было ответом. Было ясно, что провод оборвался или был обрезан в момент нашего разговора. Аркатов, поднявшийся с места и молча слушавший мои слова, сказал:
- Вздор!.. Неправда!.. Краснова или та, кто прикрывался ее именем, убита…
- Не знаю… Начсанчасти только что доложил, что она жива.
- Действительно чертовщина, - засмеялся Аркатов. - Духи, которые бродили в доме, по-видимому, существуют, и к их компании теперь присоединилось и привидение убитой Красновой.
И мы побежали к машине, ожидавшей капитана у ворот.

В санчасти возле возбужденного майора и удивленных, ничего не понимающих сотрудников стояла полная высокая женщина с круглым, типично русским лицом. Она была в форме капитана медицинской службы.
- Вот, рекомендую, товарищ полковник, военврач Краснова, - разводя руками, сказал майор.
Поднося руку к пилотке, женщина отчетливо отрапортовала:
- Товарищ полковник! Гвардии капитан медслужбы Краснова прибыла к месту службы. Задержка в пути произошла ввиду…
Я остановил ее и, войдя в кабинет майора, спросил:
- Где вы были эти три дня?
- Четыре, товарищ, полковник. В субботу вечером, когда я ехала сюда из сануправления фронта, меня при въезде в город задержал комендантский патруль, отобрал документы и до сегодня держал под арестом.
- Причины задержания?
- Лейтенант, снявший меня с машины, сказал, что документы не в порядке и для выяснения пригласил в комендатуру.
- Сколько человек было в патруле?
- Двое. Лейтенант и солдат.
- А в комендатуре?
- Не знаю. Я даже не могу вспомнить, что произошло дальше, так как, когда меня повезли, уже в машине мне стало плохо… дальше не помню ничего… какой-то туман… Очнулась час назад в саду, на окраине города, откуда я добралась до санчасти. Я могу приступить к своим обязанностям? - спросила Краснова.
- Это дело вашего начальства, - указывая на майора, сказал я.
- Документы ваши у меня, вы их получите вечером, - сказал Аркатов. - Говорить о том, чтобы вы не распространялись об этом приключении, я думаю, не стоит, - закончил он, и мы вышли на улицу.
- Ну, как, товарищ полковник, узел распутывается? - спросил он.
Я пожал плечами.
- А по-моему запутывается.
- И да, и нет. Вы сейчас куда едете?
- Опросить погорельцев, жителей того проклятого дома.
- А я в комендатуру. Итак, до вечера у генерала.

Жильцы сгоревшего дома были переселены в пустовавшее здание почтамта. Всего было пять семейств: Градусова, того самого инженера, о котором говорил посетивший меня человечек, и четырех других. Тут был и рабочий пивоваренного завода Соломин, и пианист Приорин, и та самая Елизавета Львовна, на которую ссылался таинственный человек.
Конечно, никто из них даже и не слышал ни о каких «привидениях». На мой вопрос, кто из них жил в той стороне дома, где произошел взрыв и откуда начался пожар, жильцы ответили: «Никто», а инженер Градусов удивленно сказал:
- Разве товарищу полковнику неизвестно, что вся передняя половина дома, начиная с парадного и включая большой зал, то есть центр здания, пустовала?
- Почему пустовала?
- До прихода наших войск там находился немецкий офицерский изолятор, и, хотя официально это не было известно, мы, жильцы, знали об этом.
- Как же немцы разрешили посторонним жить в том доме?
- А мы жили с другой стороны, отделенные глухой стеной от изолятора. Дом этот некогда принадлежал купцу Тестову, и купец своеобразно построил этот дом. Переднюю сторону он вывел фасадом на улицу, с парадным подъездом, с колоннами и львами, с просторными комнатами, большим залом, с паркетом и высокими окнами… То есть для себя. Для прислуги же и для сдачи в наем он отвел вторую, заднюю часть дома, совершенно изолированную от первой, с отдельным ходом, со своим двором. Поэтому нас и не тронули немцы. Вот приблизительный план этого дома… - И он быстро набросал его на бумаге.
- Но кое-кого вы все-таки видели?
- Конечно, - зашумели жильцы, - и больных, и врачей некоторых…
- А не встречали вы когда-либо маленького роста, невзрачного человека, отлично говорящего по-русски?
Жильцы задумались, потом Елизавета Львовна, а затем и остальные покачали головами.
- По-русски некоторые говорили, но мужчины такого не было.
- А женщины?
- Была одна, врач, но она давно уехала отсюда… да и та, кажется, была не немка: не то полька, не то чешка, - сказал Градусов.
- Немка, - решительно сказала Елизавета Львовна, - только она родилась в России и долго прожила в Польше. Воспитанная дама с хорошими манерами и очень неплохо говорила по-русски, но она не уехала, недели три назад она ненадолго приезжала…
- А вы помните ее внешность? - спросил я.
- Ну, как же! Невысокая, полная, с приятным лицом и темными глазами.
- Спасибо, прошу извинить за беспокойство, поднимаясь, сказал я.
- Товарищ полковник, - просительным тоном сказал Градусов, - от лица, так сказать, коллектива я обращаюсь к вам… нельзя ли просить об одном очень большом для нас одолжении?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15