Часть германских фашистов бежала, другая была задержана, но большая половина их ушла в подполье, продолжая свою деятельность. Как вам, вероятно, известно, в 1942 году американцы высадили свои войска в Иране, заняли порт Бендер-Шахпур и всю Трансиранскую железную дорогу от Персидского залива и до Тегерана. Вслед за этим госдепартамент и военное министерство США послали в Иран две военные миссии, одну для иранской армии, другую - для жандармерии. Притаившиеся на время фашистские шпионы и диверсанты подняли головы. В то время как на Западе и Юге нашей страны идут кровопролитные бои, в Иране вновь взрываются склады с боеприпасами, в которых так нуждается наш фронт. Горят закупленные у Америки за золото припасы, провиант, обмундирование. Подрываются железнодорожные мосты, гибнут сотни тонн купленного, принадлежащего нам имущества, а американская охрана, несмотря на принимаемые меры, не в силах найти виновных и пресечь преступления.
Ввиду этого для совместного контроля и охраны грузов и путей в Иране создается смешанная на паритетных началах Англо-Американо-Советская комиссия… - Андрей Андреевич умолк, а генерал продолжал его речь:
- Полноправным членом с советской стороны назначен генерал-майор Степанов, полковник Дигорский - заместителем. Теперь вы понимаете, почему вас отозвали с фронта? Там, в Иране, на крайне ответственном месте, должны находиться люди знающие, смелые, знакомые с языками, бытом и историей страны. Люди военные, политически подкованные, такие, которым Родина может доверить это крайне сложное дело. После зрелого обдумывания командование нашло ваши кандидатуры самыми подходящими, но помните, что ваша командировка кратковременная. Как только вы создадите нормальные условия для охраны, установите правопорядок и организуете нормальную службу пути, вас сейчас же отзовут обратно. Вы нам нужны и здесь. Все!
Мы поднялись с мест, генерал жестом усадил нас обратно и продолжал:
- Работать будет нелегко, в сложной и запутанной обстановке. Вас будут окружать люди, из которых кое-кто станет стремиться сорвать вашу работу и дискредитировать Советскую страну в глазах простого иранского народа. Мы знаем о покушении на вас, будьте уверены, что это не последнее… Если на фронте, на нашей территории, эти мерзавцы пытались уничтожить вас, то там, в Иране, они повторят свои попытки. Вы - востоковеды, боевые офицеры, испытанные люди, и заменить вас сразу такими же подходящими кандидатами нелегко, а неделя или месяц без нашего глаза и контроля это значит - тысячи тонн погибшего необходимейшего для нас груза. По соглашению с союзниками, вы оба и уполномоченные вами люди будут беспрепятственно пропускаться по всем шоссейным путям, караванным дорогам, станциям и караван-сараям, а также и по всей Трансиранской дороге. Американцы несут ответственность за грузы, доставленные до Тегерана, а от него до Бендер-Шаха вся ответственность за грузы ложится на вас. Это значит, что германо-иранские фашисты центр всех диверсий перенесут на этот отрезок пути. Мы по договоренности платим американцам только за те грузы, которые в исправном состоянии будут переданы нам в Тегеране. Американцы приняли все меры к тому, чтобы в их зоне действия подобных инцидентов не было. Но никто не гарантировал нас - генерал усмехнулся, - что на территории, отведенной нашей зоне, диверсии прекратятся.
- Насколько беззастенчивы почувствовавшие себя безнаказанными фашисты, вы можете судить уже по одному тому, что крупный германский шпион Артель, фашист и бывший представитель фирмы «Крупп» фон Раданович, бывший «представитель» фирмы «Сименс», а на самом деле убийца и диверсант Вольф, гестаповец и палач Краузе, прикрывавшийся документами «Иран-экспорта», переменив подданство на испанское и португальское, сейчас приняты на работу в различные торговые и нефтяные общества. Думаю, что вам придется встретиться с этими негодяями, так как новое подданство и документы служащего нефтяного общества или концерна могут предохранить их от наказаний, - сказал Андрей Андреевич.
Мы проговорили до вечера.

За обедом, в ресторане отеля, я предложил генералу пойти в Большой театр.
- Не могу. Ночью я должен быть в штабе.
- Очень жаль, - сказал я, - придется идти одному.
Мы пообедали и вернулись в свои комнаты.
Спустя полчаса я пошел в театр, а генерал снова поехал в штаб.
Шел «Сусанин». Я пробрался к своему месту и едва успел сесть в кресло, как потух свет и оркестр величественно начал увертюру.
Новое назначение, такое неожиданное и почетное, взволновало меня настолько, что даже гениальная музыка Глинки не могла рассеять мои мысли.
«Вот она, судьба солдата. Вчера война, фронт, сегодня Москва и Большой театр… завтра - Тегеран».
- Простите, нет ли у вас программы? - спросили сбоку.
Тут только я заметил, что сидел рядом с красивой, хорошо одетой дамой, державшей в руке маленький перламутровый бинокль.
- К сожалению, нет… я еле успел к началу, - ответил я. Сидевшая слева женщина, расслышавшая наш шепот, взяла у своего соседа программу и, не сводя глаз со сцены, коротко сказала:
- Пожалуйста!
Я передал программу даме справа и снова погрузился в свои мысли и то возбужденное одухотворенное состояние, которое создает музыка.
В зале была напряженная тишина.
Ко мне на колени легла программа, и тихое «благодарю» чуть донеслось до меня.
В антракте я пошел покурить. Зрители были на три четверти военные. Погоны, ордена, нашивки. Женщины и мужчины заполнили курительную комнату.
Докурив папиросу, я пошел к выходу и тут снова встретил мою соседку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15