Он сравнивал ее с камикадзе. Его размышления и момент нерешительности дали ей тот выигрыш во времени, в котором она нуждалась. Она сделала шаг к перилам мостков и перекинулась через них спиной, как нырялыцица с лодки.
Ли хотела ухватиться, зависнуть и сделать несколько выстрелов до того, как упадет, но забыла о своем плече и выкинула вверх руку на долю секунды позже. Она почувствовала, как перекладина выскальзывает из ослабевших пальцев, лишая ее возможности держаться.
«Всего лишь не успела раскрыть запасной парашют», - мелькнула в голове фраза из глупой шутки о нераскрывшемся парашюте, над которой они смеялись в парашютной школе. Она нацелила «беретту» между ногами и выстрелила дважды. Как только пули попали в купол, защитные плиты с двух концов мостков рухнули и отсекли от нее охранников. Паутина трещин расползлась по всему куполу, но купол устоял. Балка из твердой холодной вирустали, сорвавшись, полетела вниз, и Ли едва успела убрать ноги.
Падение было тяжелым, но, слава Богу, ей удалось удержать колени вместе и даже не выпустить из рук «беретту». В момент падения на купол она почувствовала, что по вируфлексу прокатилась волна, как при землетрясении. Она задержала дыхание, перевернулась на живот и долю секунды лежала, глядя на бесконечность звезд, отражавшихся в потрескавшемся вируфлексе. Внезапно купол взорвался, вовлекая ее в ослепительную стеклянную бурю.
Ли не могла ориентироваться в хаосе кружившихся водорослей, металла, осколков вируфлекса, поэтому отдалась течению, работая здоровой рукой. Теперь у нее оставалась одна надежда выбраться отсюда - Коэн. Если у него получится. Если он захочет рисковать.
«Повреждение костюма, - сообщил ей "оракул". - Восстанови внешнее давление в течение максимум семидесяти секунд».
Она сосчитала до семидесяти, но после этого не увидела никакого корабля, спешившего ей на помощь. По результатам сканирования только она и облако обломков двигались по эту сторону станции.
Ли открыла глаза. Сверкающая буря, хотя еще и вертелась вокруг нее, но ее плотность уже позволяла просматривать пространство. У далекого горизонта кружились звезды. Станция поднялась и встала перед ней, словно Ли была центром ее орбиты.
Ли смотрела на тонкие, как паутина, крылья, сверкающие в совершенном ослепительном свете космоса, и думала о жизни, которую она прожила.
Затем открылся люк, блестевший на черном фоне звездного неба, оттуда, словно Божья десница, вылетел серебряный линь и зацепил ее.
РАЗРУШЕНИЕ ВОЛНОВОЙ ФУНКЦИИ
Представьте себе карточную игру. Игрок, сдающий карты (давайте назовем его Жизнью) тасует колоду, число карт в которой больше обычных пятидесяти двух. Он сдает одну карту, тасует снова, сдает еще одну. При каждой сдаче мы видим одну (и только одну) карту, и по одной этой карте (одной из неопределенного множества карт, оставшихся в колоде) мы строим все наши теории, всю нашу систему представлений о Вселенной.
Но что видит сдающий карты? Если теория когерентности верна, то он видит все карты. Фактически он даже больше чем видит. Он ими играет, каждой картой. Каждый раз, когда начинает партию.
Можем ли мы сформулировать идею Вселенной, для которой все - возможно, и все, что возможно, фактически происходит? Конечно можем. Мы делаем это ежедневно. Сознание, память, причинные связи - все суть строение Вселенной, как мы ее себе представляем.
Настоящий вопрос заключается в том, можем ли мы создать теорию, выходящую за пределы Вселенной, которую мы себе представляем, и объясняющую Вселенную, которая действительно существует? Можем ли мы заглянуть в процесс тасования карт?
Ханна Шарифи. Запись 934 12. Физика 2004. Лекция 1. Введение в квантовую гравитацию

ШЭНТИТАУН: 3.11.48
Она проснулась в темной воде, убаюканная соленой жидкостью медицинского резервуара.
Ей казалось, что она дышит, хотя она знала, что подсоединена к пуповине, ее легкие были наполнены солевым раствором, перенасыщенным кислородом. Она представляла, что чувствует, как умные «жучки» пробираются к ее органам и мембранам, хотя и понимала, что она не могла чувствовать этого.
Ее рука, слава Богу, онемела впервые со времени Метца, но боль в руке сменилась другой болью. Эта новая боль исходила из ее затылка и сильно отдавала в глаза и виски.
Интрафейс.
Ли расплывчато помнила, как Коэн объяснял ей сам процесс и риск, связанный с ним. В то время она не придала этому большого значения. Она рассматривала это просто как модернизацию оборудования. Обычная процедура обслуживания системы. Ты веришь, что механики не испортят дорогую технику, и надеешься, что они продержат тебя в бессознательном состоянии дольше, чем будет продолжаться боль. Только начни думать об этом иначе, и ты заработаешь фобию к невропродуктам, а это путь к концу карьеры.
Ли приходила в сознание и теряла его еще несколько раз, прежде чем очнулась по-настоящему. Сразу же, как зажгли лампы. Человек в хирургическом костюме посмотрел на нее и обратился к кому-то вне поля ее зрения. Она попыталась спросить, где она, но ее легкие, полные солевого раствора, не работали. Потом что-то застучало, заплескалось, и она ощутила кожей укус холодного воздуха. Затем ее поворачивали под яркими лампами, укрывали теплыми одеялами. И наступила благодать тишины.
- Кэтрин, ты - здесь? - спросила Белла, взяв ее влажную руку.
Только за этими темно-лиловыми глазами не было Беллы. Она никогда не смотрела на нее так. Это был Коэн. «Где они? Что произошло на Альбе? Помнит ли она вообще хоть что-нибудь?»
- Шэнтитаун, - сказал Коэн, отвечая на незаданный ею вопрос. - Убежище Дааля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172