Или сам приезжай ко мне, думаю, мой адрес тебе известен.
— Ага. — Он засмеялся. — Я такой дурак. Задумали от меня избавиться со своим шакалом-братцем?
— Если ты друг Ильи, то должен знать: он и мой брат — друзья.
— Я тоже так думал. Только он продал друга, чтобы выгородить тебя.
— Послушай, — пытаясь найти нужные слова, попросила я. — Ты можешь не поверить, но я не знаю, в чем моя вина. Пожалуйста, объясни мне.
— Ты грязная шлюха и сама все прекрасно знаешь. Он вернется, и вам мало не покажется, это сейчас у него руки связаны.
— Ты считаешь, что в ту ночь я была с Андреем? — проявила я сообразительность, а он засмеялся:
— Еще бы. Я видел твою машину.
— Что? — не поняла я, а он повторил:
— Я видел твою машину. Ты была там.
— Ты видел мою машину возле дома Андрея? — растерянно переспросила я.
— Такая умная, да? Ты оставила ее на углу Перекопской и к своему хахалю шла пешком.
— Ты меня видел? — Я решила, что имею дело с психом.
— Тебя я не видел, — зло ответил он. — Зато видел твою тачку. Сам, своими глазами. Ты не стала бы рисковать и ставить машину под окнами любовника, раз ее каждая собака в городе знает.
— Значит, на углу Перекопской? — повторила я.
— Ага. Вы с братишкой, конечно, молодцы, здорово все это провернули, знали, что Илья не такой человек… Сволочи, — бросил он с досадой, а я заметила:
— Странно, что мы не знакомы. Если ты его друг, я должна бы знать тебя. Тем более что у Ильи почти не осталось друзей, — добавила я с горечью.
— Ничего, найдутся. Может, то, что мы друзья, сильно сказано, но он мне ближе родного брата. И я жду не дождусь, когда он вернется.
— Я тоже, — ответила я, он помолчал и повесил трубку. А я вышла на лоджию, закурила и стала смотреть на город в редких огнях.
— Этот парень спятил, — сказала я самой себе, ежась от ночного холода. — Он не мог видеть мою машину той ночью. Она была на стоянке во дворе… хотя, из окна ее не увидишь. Утром заднее колесо оказалось спущенным. Ну и что? Это ведь ни о чем не говорит. Парень напутал… История с машиной выглядит дурацкой… вся история выглядит дурацкой, — неожиданно твердо сказала я. — Илья не убивал, и еще: я никогда не давала ему ни малейшего повода ревновать меня.
С девятнадцати лет, с того самого дня, как Сашка нас познакомил, Илья был для меня единственным мужчиной и знал это. Хорошо знал. С Андреем они когда-то учились в одном классе. Тот был художником и считал себя гением, по-моему, вполне искренне. К нему меня привез Илья. Мы возвращались от Сашки, вдруг он затормозил возле двухэтажного дома, на одной из тихих улочек в центре, и сказал:
— Идем, я познакомлю тебя с гением.
— С гением? — улыбнулась я.
— Точно. По крайней мере, он так считает.
— А ты?
— А я не знаю. Может, правда гений. Он художник. Неделю назад увидел твою фотографию, ту, что я ношу с собой, и привязался, как репей: хочет твой портрет написать. Давай зайдем.
— А вдруг он меня нарисует с двумя головами? — спросила я и фыркнула. — Или с одним глазом.
— Пусть попробует, — засмеялся Илья, и мы поднялись на второй этаж.
Андрей оказался невысоким, лохматым парнем, с умным лицом и озорными глазами. Мы быстро подружились, через две недели он закончил мой портрет, который Илье понравился, а вот мне нет. Илья заказал овальную рамку и собирался повесить его в гостиной, я этому категорически воспротивилась, и портрет перекочевал в спальню… Интересно, висит он там сейчас или Илья распорядился выбросить его на помойку? Сашка бы, конечно, не выбросил, а оставил у себя. Впрочем, бог с ним, с портретом…
Пока Андрей работал над моим портретом, мы виделись довольно часто, но почти никогда не оставались наедине. Илья сидел в студии, уткнувшись в газету, или перебрасывался с хозяином шутками. Сопровождал он меня не потому, что не доверял или ревновал, а потому, что ему это нравилось. Нам было хорошо вместе… Стоп, я провела рукой по лицу: «Не начинай все сначала… и давай без истерик…» Андрей был веселым, дурашливым парнем, он любил болтать со мной, но у Ильи не было повода меня ревновать. Поэтому все происшедшее было точно удар грома.
Илья той ночью вдруг заявил, что у него какое-то дело, спешно собрался и ушел. Нет, не просто ушел… «Я вроде бы просила: без истерик…» Он ушел, я стояла на балконе, дождалась, когда он выехал со двора, и ушла в спальню. Моя машина была на стоянке. Я так считала. Где она еще могла быть, если я ее там оставила? Кому в этом городе пришло бы в голову угнать мою машину? По меткому определению звонившего типа, ее знала каждая собака. Итак, я считала, что машина была на стоянке. Однако утверждать это не могу, увидеть ее с балкона, а тем более в темноте, невозможно.
Если звонивший не псих и в самом деле видел ее на Перекопской, значит, кто-то ее со стоянки взял, а потом поставил на место. Я помню только одно: утром заднее колесо было спущено, я не могла тратить время на запаску и к брату поехала на такси.
Была машина на Перекопской или нет? Об этом следует спросить Сашку. Только не в два часа ночи.
Утром он позвонил сам.
— Как настроение?
— Отличное, — заверила я. — Ночью мне опять звонил этот тип.
Сашка зло выругался.
— Я решила поговорить с ним и выяснила следующее: он видел мою машину в ту ночь на Перекопской, в трех кварталах от дома Андрея.
— Что за чушь? — удивился Сашка.
— Он говорил так убедительно, что я собиралась по звонить тебе и спросить: ты не брал в ту ночь мою машину?
— Конечно, нет… Слушай, осталось совсем немного, потерпи, я прошу. И не затевай глупых расследований. — Сашка говорил мягко, но я чувствовала — злится, это показалось мне странным.
— Знаешь, когда все это случилось, я точно оглохла и ослепла, — сказала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11