– Ты говорила, что произошел несчастный случай.
– Так было объявлено официально. Я этому не верю. Не вставай на пути у Агилера, Кен! Я не прощу себе, если ты это сделаешь!
Воспользовавшись замешательством, вызванным ее заявлением, Марианна повернулась и стала подниматься по склону холма к дому, с трудом отрывая ноги от земли.
Ему придется отпустить ее.
Такова горькая правда.
И бороться с этим бессмысленно.
11
Кеннет дал ей уйти.
Упоминание о возможном убийстве привело его в некоторое замешательство. И он оцепенело стоял, глядя, как она уходит, медленно поднимаясь по склону к поместью, – одинокая фигурка, которая, согнувшись под тяжестью мрачного знания, возвращается во мрак, из которого нет выхода. Для нее.
Кеннету хотелось вырвать Марианну из этого мрака, убедить, что с ним ее ожидает совсем другая жизнь, но он понимал, что для нее это будут пустые слова. Как и для него – до тех пор, пока он не придумает, как преодолеть этот последний роковой барьер. Теперь Кеннет понимал, сколь мучительными для Марианны были все его попытки заставить ее признать существующее между ними влечение. Дальнейшее давление привело бы только к обратному результату. У него не было готовых способов облегчить ее боль.
Он забыл о ее муже, отмел как несущественную деталь, едва узнал, что тот умер до рождения Шейлы. Пять лет – давняя история, решил он, в то время как для Марианны эти пять лет были настоящим адом. И конца этому аду все еще не было видно. Состояние Сондерса и силы, стоящие за ним, никуда не делись. Это была истина, с которой следовало считаться.
Кеннет смотрел вслед Марианне до тех пор, пока ее не поглотила ночная тьма. На несколько мгновений его вдруг охватило ощущение невосполнимой утраты, и холодное одиночество навалилось на него. Он поднял голову и взглянул на звезды, сияющие на недосягаемой высоте и все же манящие тех, кто готов рискнуть, чтобы достичь их, невзирая ни на какие преграды.
Неожиданно Кеннет преисполнился горячей решимости. Он не допустит, чтобы они с Марианной, словно корабли, разминулись во тьме. Он привез ее и Шейлу в Эдем Джорданов, чтобы остановить их бегство, и не позволит Агилера победить. Если и было совершено убийство, как считала Марианна, то необходимо выявить и предотвратить дальнейшую угрозу.
По крайней мере, теперь он знает, почему она убегала, почему скрывала свое влечение к нему, почему поддалась этому влечению лишь на короткое время. Знает, каким тяжелым грузом лежало на ее совести то, что она допустила его в свою жизнь, и как стремилась снять этот груз.
Кеннет понял также ее непреодолимую потребность получить от него все, что он мог ей дать, пока это еще возможно. Это не было эгоизмом или жадностью, но естественным, как дыхание, желанием продлить что-то прекрасное и – Кеннет знал это – неповторимое.
Марианна наверняка тоже понимает, насколько сокровенно происходящее между ними. Нет ничего плохого в том, что она брала столько, сколько в состоянии была взять. Она и отдавала не меньше.
Но Кеннет не собирался ставить точку в их отношениях. У Марианны своя шкала ценностей, и нежелание причинить вред другому в ней на одном из первых мест. Возможно, это сугубо женский способ защитить того, кого любишь. Но сдаться на милость злодею означает лишь отсрочить на время его недобрые деяния. Рано или поздно вред все равно будет причинен. Филипе Агилера необходимо было остановить.
Кеннет оделся и побрел к дому, обдумывая свои действия на случай, если Марианна окажется права в оценке ситуации. Возможно, страх искажает ее восприятие, но он не может просто отмахнуться от того, во что она искренне верит. Это заставляет ее действовать с решительностью, которая сильнее личных желаний. Значит, и он должен с полной серьезностью отнестись к ее опасениям.
Войдя в дом, Кеннет взглянул на часы – половина десятого. Не заглядывая в гостиную, где горел свет, он прошел в дальний конец холла к телефону и набрал номер дома Макинтайров в Данидине. Ему хотелось поговорить с матерью, прежде чем начинать разговор с Робертом.
Но на его звонок ответила Кэти Ророа.
– Это Кен, Кэти.
– Мелани еще не вернулась и не сказала, когда ее ждать, – сразу перешла к делу экономка.
Кеннет нахмурился, горя нетерпением получить более подробную информацию.
– Куда она направилась?
– Думаю, ты должен доверять матери, Кен. Подожди, пока она сама не позвонит тебе.
– Скажите мне, Кэти, – потребовал он. – Не надо темнить. Для меня это слишком важно!
– Для твоей матери это тоже может быть важным.
– Она встречается с Агилера по моей просьбе, – возразил он.
– Думаю, не только, Кен. Филипе Агилера очень привлекательный мужчина. И хотя ты, возможно, не в состоянии этого понять как сын, но у твоей матери может быть своя жизнь.
Кеннета озадачил такой поворот. Нельзя сказать, чтобы он не доверял оценкам Кэти, просто не мог представить рядом с матерью другого мужчину, кроме отца. Он оттолкнул от себя эту мысль. Кэти, должно быть, ошиблась. Наверняка со стороны матери это лишь женское притворство, имеющее целью одурачить Агилера, усыпить его бдительность. Но в то же время в его голове все громче и тревожнее звучало предостережение Марианны.
Агилера убедит ее. Так или иначе, но он убедит всех вас…
– Где они? – мрачно спросил Кеннет.
Кэти вздохнула.
– Он пригласил твою мать пообедать у него в гостинице на озере Те Анау.
– Она отправилась к нему в гостиницу?
Кеннет и сам уловил оттенок негодования в своем голосе.
– Не тебе судить мать! – упрекнула его Кэти. – Вспомни, что она с уважением отнеслась к твоему выбору, несмотря на то что почти ничего не знала о Марианне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43