– Да? Почему?
– Я чувствую себя мужчиной, пробудившим в тебе женщину.
– Так оно и есть, – еще больше смутилась она.
Почти два часа они втроем строили песчаные замки, собирали ракушки, играли в футбол и плескались в воде. Эрнан был точно таким отцом, каким его представляла себе Бет: нежным, внимательным, любящим. Она наблюдала, как он гладит Хуана по голове, как с ним разговаривает, объясняет ему непонятное, смешит его. А ведь она могла быть матерью его детей, и ей было грустно, что мальчишка – сын другой женщины.
Набегавшись и накупавшись, они вернулись на свое место и с комфортом устроились на ковриках для пикника.
Пикник по-испански, как быстро поняла Бет, не похож на американский. Здесь не было ни бутербродов, ни гамбургеров, ни фляжек с кофе. Если бы они обедали в лучшем испанском ресторане, вряд ли стол был бы лучшим.
Эрнан устроил просто пир, выложив на тарелки кусочки телятины, ветчины и сыра, пирожки с грибами и зеленью, разнообразные салаты. Была и паэлья, приготовленная из десятков ингредиентов – риса, различных сортов мяса, всевозможных овощей и специй. И на десерт – банановый пудинг и мусс из персиков и абрикосов.
Малыш пил ананасовый сок, а взрослые – легкое игристое вино.
– Сколько было Хуану, когда умерла его мать? – тихо спросила Бет.
Взглянув на сына, Эрнан так же тихо ответил:
– Всего восемнадцать месяцев.
– Как же ты справляешься? Я имею в виду его воспитание.
– У него есть няня. Мария... та женщина, которую ты видела вчера.
– Хуан, кажется, очень к ней привязан, – сказала Бет, вспомнив, как охотно побежал малыш к няне, когда она его позвала.
– Да. К сожалению, Мария скоро уезжает. У нее близкие родственники в Мексике. Мне нужно подыскать замену.
– А это сложно?
Эрнан пожал плечами.
– Да, приходится побегать, прежде чем найдешь подходящего человека.
И сколько же раз приходилось это делать? – задумалась Бет. Хуану не больше трех с половиной лет. Значит, у него была не одна няня после смерти матери.
Малыш закончил есть, лег на коврик под деревом и быстро уснул, раскинув загорелые ручонки. Пухленький спящий ребенок был олицетворением покоя и безмятежности.
Несколько минут Бет смотрела на него, чувствуя, что ее сердце уже тянется к нему. Какое милое дитя. Его так легко полюбить... Так же легко, как и отца. Мысль была внезапной, как молния, и молодая женщина отвела взгляд. Господи! О чем она думает? Пять лет борется с любовью к этому мужчине и не может все забыть в один момент. Конечно, она испытывает к нему какие-то чувства, но он-то не любит ее. И никогда не любил. Иначе не женился бы на другой.
Она печально уставилась на море.
– О чем ты думаешь? – прервал ее раздумья Эрнан.
Бет встрепенулась. Импровизируй, быстро! – приказала она себе.
– О том, что я буду делать, когда вернусь в Нью-Йорк, – солгала она, страшась самой мысли о том, что в конце недели ей придется уезжать.
– И что ты собираешься делать?
– У меня осталась пара недель отпуска. Мне нужно будет подыскать себе квартиру, – сказала она нарочито небрежным тоном.
– Ты переезжаешь?
Она кивнула.
– Квартира, в которой я живу, будет продана. Она принадлежит Дориану, а после его женитьбы я, естественно, должна съехать.
Бет почувствовала себя невероятно одинокой. По щеке скатилась слеза. Она быстро смахнула ее. Черт побери, нашла место и время, чтобы разреветься.
Внезапно Эрнан оказался рядом и повернул к себе ее лицо. Его сочувствующий взгляд вызвал новые слезы, которые уже ручьями лились по щекам.
– Не надо, Бет, не надо. Этот мужчина не стоит твоих слез, раз собирается жениться на другой.
Он думал, что она плачет из-за Дориана. Все еще уверен, что у нее с ним были романтические отношения. Какая безумная путаница!
Да не было у нее ни одного любовника с тех пор, как вернулась из Испании. Не было, потому что она все еще... Нет! Бет поспешно отогнала мысль, постоянно лезущую к ней в голову. Не любит она больше Эрнана. Конечно, не любит. Просто двое взрослых людей нравятся друг другу... Желанны друг другу... и все.
– И все...– машинально повторила она вслух.
– Нет, черт возьми, не все, – рассмеялся Эрнан и опрокинул Бет на коврик. Его губы закрыли ее рот, потом поднялись по щеке к уху. Он начал покусывать зубами мочку. Его ласки были бесцеремонными и одновременно возбуждающими, и женщина почувствовала, как ее охватывает дрожь желания. Она задохнулась и застонала, требовательно притягивая Эрнана к себе. Но тот снова рассмеялся:
– А он мог сделать такое с тобой?
– Кто? – изумленно спросила она.
– Этот мужчина... Этот Дориан.
– Нет... Никогда... Только ты, – пробормотала Бет.
– То-то же!
С торжествующим возгласом Эрнан снова припал к ее рту. Его руки нашли застежку купальника, высвободили тяжелые набухшие груди и приняли их в колыбель ладоней. Бет издала тихий стон удовольствия.
– Эрнан, мы не можем... не здесь... нас могут увидеть...
– Здесь никого нет.
– А Хуан?
– Он спит.
Язык Эрнана снова проник в ее бархатный ротик. Она закрыла глаза, погрузила пальцы в кудрявую копну его волос.
Оторвавшись от ее губ, он прохрипел, задыхаясь от нетерпения:
– Я хочу тебя... сейчас... здесь...
– Я тоже хочу тебя, – прошептала Бет, не в силах совладать с собственным желанием. Она знала, что Эрнан не любит ее, но разве можно было отказаться даже от всплеска его любовных чувств?! Когда она вернется в Америку, у нее не будет ничего. Женщина инстинктивно потянулась к нему, обвила руки вокруг его шеи и...
Неожиданно Хуан потянулся и зевнул, продирая глазенки. Застигнутые врасплох, любовники вскочили. Бет схватила лифчик и попыталась застегнуть его непослушными пальцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41