– Дуреха, – крикнула Эдди, прежде чем пустить лошадей крупной размашистой рысью. – Клинтон тебя использовал, как он использовал эту потаскуху, Лайлу Коули. Когда ты ему наскучишь, он избавится от тебя, как избавился от Лайлы. Говорят, вчера вечером начальнику полиции пришлось поехать в бордель, в котором она работает, потому что она там разбушевалась и швыряла в своего красавчика бутылками. Лучше собери свое барахло и уезжай, откуда приехала, – продолжала кричать Эдди, уже отъехав. – Тебе тут не место, как когда-то твоей матери…
Дэнси смотрела ей вслед, и жгучая ярость захлестывала ее с головы до ног.
Будь он проклят, этот Клинт, твердила она себе, сжимая кулаки и дымясь от гнева. Он сделал из нее дурочку, и весь округ об этом знает.
Но больше это ему не удастся, нет, клялась она себе, ускоряя шаг, пускаясь бегом. За то, что по праву должно принадлежать ей, она будет драться не на жизнь, а на смерть, и Клинт скоро об этом узнает. А когда он это поймет, она обратится к Джордану и попросит его о помощи. Конечно, Джордан даст ей денег, чтобы откупиться от Клинта и раз и навсегда убрать его с дороги. А потом она встретится с Эдди и как-нибудь постарается найти путь к примирению.
Только сначала она оседлает лошадь, найдет Клинта, и тогда он увидит, кто будет смеяться последним.
Клинт погрузил в повозку последние срубленные сосны. В ту ночь, когда была большая гроза, в ночь, когда он принял Дэнси за Лайлу, он слышал, что молния ударила где-то на горной гряде. Он оказался прав: упало большое дерево, увлекая за собой несколько стволов поменьше, как раз подходящих для ограды. Оставалось только обрубить ветки и ободрать кору.
Надвинув пониже шляпу, чтобы защитить лицо от безжалостного солнца, он подумал, что работа, может быть, и не была бы такой тяжкой, если бы ночью удалось как следует поспать. Но после этой сцены с Лайлой он никак не мог расслабиться. Не желая топить огорчение в вине, он ввязался играть в покер у Суини, и когда блюстители закона удалились, играл до самого рассвета. И вот результат: вялый, измученный, с мутными глазами – а впереди целый день работы!
Он потрогал лоб под копной спутанных темных волос и поморщился от боли. Порез не был глубоким, но чертовски болел. Лайла таки хорошо его огрела: первая бутылка, которую она в него швырнула, застала его врасплох.
Надо быть большим дураком, чтобы думать, будто Лайла могла приехать, застать его в обществе другой женщины и отнестись к этому спокойно, без скандала, но надо быть полным идиотом, чтобы надеяться, что он сумеет все объяснить и она поймет. И только потом, после того как приехал начальник полиции и укротил ее, пригрозив, что посадит в тюрьму, Клинт наконец понял, что это не просто ревность: Лайла бросилась ему на шею, вся в слезах, и призналась, что любит его.
Клинту стало очень не по себе: меньше всего он хотел причинить ей боль. Он повторял это снова и снова, и Лайла сказала, что все понимает, он ни в чем не виноват, потому что с самого начала сказал ей, что она ему очень нравится, но это не любовь. Она извинялась и сказала Суини, что возместит все убытки. Но Клинт сказал: нет, какого черта, возместить эти дурацкие убытки – это самое меньшее, что он может для нее сделать. И тогда Лайла пошла работать или по крайней мере притворилась, будто идет, и последнее, что Клинт видел, – как она поднималась в свою комнату, ведя очередного клиента.
Ну, ничего, решил в конце концов Клинт, с ней все будет в порядке, и, наверное, это к лучшему. Сейчас его занимало только одно: как избавиться от Дэнси.
Судя по тому, что он слышал, тут скоро опять станет жарко. Ходили упорные слухи о какой-то тайной организации, созданной бывшими солдатами и офицерами армии конфедератов, имеющей целью поддерживать превосходство белой расы. Офицер, который ему об этом рассказывал, сообщил по секрету, что федеральное правительство очень озабочено недавними нападениями и вылазками, опасаясь, что это не продолжение стихийных партизанских рейдов мародерствующих конфедератов, а плановые террористические акции, цель которых – запугивать и держать всех в страхе.
Клинту припомнился инцидент в другом округе, когда нашли жестоко избитого бывшего раба. Бедняга утверждал, что с ним расправились духи мертвых солдат-конфедератов. Они предупредили его, что он должен покинуть маленькую ферму, которую ему удалось приобрести, уплатив налоги, не выплаченные прежним владельцем, иначе они вернутся и убьют его. Офицер, рассказавший Клинту эту историю, смеялся над бывшим рабом, который в страхе повторял, что на него напали призраки, он их сам видел. Однако Клинт не находил в этом ничего забавного. Он знал – большинство негров суеверны – и подозревал, что некоторые вполне живые бывшие солдаты облачались в костюмы привидений, чтобы сеять эти страхи.
Клинт решил, что пора сказать Дэнси правду. Может быть, он сумеет ее убедить в том, что, если Дули и хотел, чтобы земля досталась ей, из этого ничего не выйдет.
Он повернул повозку и направился домой. Раз с этим покончено, ему следует нанести визит своему сводному брату и высказать все, что он думает о его жестокой проделке. Братья никогда не ладили, а после войны их отношения еще ухудшились, причем Клинт отнюдь не был уверен, будто это вызвано его переходом на сторону северян. Изменился Джордан. Он не мог ходить, и Клинт понимал, как это мучительно. Но после того, как Эдди сделала сына управляющим банком, он стал настоящим тираном. По сплетням, которые Клинт слышал в заведении Суини, – а это было единственное место, где с ним еще разговаривали, забыв после пары стаканчиков о ненависти, – Джордан упивался нищетой и страданиями людей, которых знал всю свою жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95