Мэрили чувствовала холодное дыхание ночи. Балахон развевался по ветру. Мэрили вспомнила о том, как она сделала одно открытие, благодаря которому и начала эти свои тайные поездки. Все произошло случайно.Как-то после полудня ей было очень скучно. И как всегда в таких случаях, когда голова ее была ничем не занята, на нее нахлынули мысли о Дональде. Чтобы совсем не впасть в уныние, Мэрили забрела в ту комнатушку, где когда-то любила сидеть за шитьем покойная мать. Эта комнатка вплотную примыкала к кабинету отца. Мэрили любовно прикоснулась к старой швейной машинке, на которой мать когда-то шила платья и для нее, и для Элейн. Она обожала шить наряды для своих девочек.Мэрили посмотрела на старенькую прялку и ткацкий станок. Она почти реально услышала, как мама снова с ней говорит. Они столько часов провели вместе в этой самой комнатке, сколько они тогда смеялись, сколько болтали! Мэрили постояла перед огромным зеркалом на стене. Слезы потекли у нее по щекам, и она заморгала. Вспомнилось, как, бывало, мама опускалась на колени, накалывая булавки на примеряемые девочками наряды.И тут совершенно неожиданно взгляд Мэрили уловил нечто, доселе ею здесь никогда не виданное. На одной стороне зеркала были крохотные дверные петли. Мэрили вспомнила, что с этой стороны зеркала мать обычно прикрепляла ленточки, которыми пользовалась для шитья. Вот почему раньше Мэрили никогда не замечала этих дверных петель.Из чистого любопытства она провела пальцами по противоположному краю зеркала. У Мэрили даже дух перехватило, когда пальцы коснулись маленького шпингалета. Надавив на него, она ахнула – зеркальная дверь бесшумно распахнулась.Мэрили громко рассмеялась. Это был потайной вход в стене, ведущий прямо в кабинет отца. Тут Мэрили вдруг вспомнила, как однажды отец заявил, что у него куча дел, и если только Мэрили и Элейн его потревожат в кабинете, им не поздоровится. А еще бывало так, что мама вдруг исчезала в своей комнате для шитья и, как и отец, тоже говорила, что у нее уйма дел, и просила девочек ее не беспокоить. Вероятно, это были те минуты, когда родителям хотелось побыть наедине друг с другом, чтобы слуги не шептались о господах, занимающихся любовью в столь неурочное время.Улыбаясь про себя, Мэрили на ощупь продвигалась по узкому проходу. Ей представилось, как волновалась мама, устраивая эти тайные свидания с собственным мужем. Как же это было романтично, как мило! Теперь, когда Мэрили узнала тайну матери, она стала для нее еще ближе.Шаря пальцами по стене, Мэрили искала дверь в кабинет отца. И в этот самый момент, когда она уже нащупала маленькую ручку, раздался громкий голос отца.– Ты не должен был вешать сукина сына на глазах у всей семьи, Мейсон! Это было чистым идиотством. Побои – это одно, но убивать человека в присутствии его жены и детей! Такое, скажу я тебе, добрые люди в Кентукки никак не поддержат. Даже если они черных ненавидят.Мэрили заморгала. Убийства? Побои? Конечно, подслушивать гадко, но она просто не могла сдвинуться с места.– Послушайте, босс. Я ведь не всегда могу контролировать своих головорезов.Голос Мейсона звучал так, словно он просил извинения, но в то же время весьма воинственно.– Вы хотели, чтобы я сделал свое дело, и я это сделал. Мы пошли к дому этого черномазого, которого звали Билли Кайсер. Мы хотели его проучить, потому что он кричал во весь свой поганый рот, что черные должны объединяться и давать нам отпор, что закон на их стороне. Он вышел из дома с ружьем и начал палить. Он успел уложить двоих, пока мы его не подстрелили. Питеру Хаскинсу он угодил в руку, а Уонделлю Кэткарту – в ногу, – с жаром продолжал рассказывать Мейсон. – Вы считаете, что после этого я бы удержал своих ребят от желания повесить черномазого? В ту минуту им было наплевать на всех, их не остановил бы даже сам Господь. Они скрутили негра веревкой и повесили. Все, что я смог сделать, так это помешать им повесить его жену и детей. Мне удалось это сделать лишь потому, что я убедил их немедленно везти Хаскинса и Кэткарта к врачу. Они, правда, попытались спалить дом, даже зашвырнули на крышу прогнившей лачуги факелы. Но только сразу же после нашего отъезда черномазые погасили огонь. – Мейсон, повысив голос, добавил: – Хотя для Билли Кайсера они, конечно же, уже ничего сделать не могли. Когда мы выдернули из-под него коня, голова у него уже болталась, как грецкий орех. Он умер мгновенно.Мэрили не помнила, как вернулась в комнату для шитья. Она была слишком потрясена. Какой ужас – ее родной отец связан с ку-клукс-кланом! Нет, еще хуже – он вершит всеми их делами, он отдает приказы Мейсону.Много часов просидела тогда Мэрили в маминой комнате для шитья. Она не могла пошевелиться, в голове был сплошной сумбур. Она знала: что бы ни творил ее отец, она не сможет выдать его властям. Но Боже, какую же вину после этого она стала испытывать каждый раз, когда куклуксклановцы убивали свою очередную жертву!Во всем остальном папа был просто изумительным человеком. Мама его всегда обожала. Он был добрым и очень любящим отцом. Правда, он отдавал предпочтение Элейн, которая научилась обводить его вокруг пальца. Но честно говоря, и Мэрили никогда не испытывала недостатка в отцовской любви.Нет, предать отца она не может. Надо найти какой-то другой способ помочь неграм. Именно тогда Мэрили пришло в голову переодеться в одежду куклуксклановцев, проникнуть на их сборища и предпринять все, что в ее силах. Ведь в конце концов, даже если она и сдаст отца властям, этим действия ку-клукс-клана не остановить.Негры знали, что Мэрили ведет свою игру. Если бы они ей не помогали, ей бы никогда не удалось добиться успеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135