Он имел примерно те же размеры, что и лист писчей бумаги. Как раз такого размера могла быть рукопись.
Эллиот сорвал печать и развернул обертку. Перед ним лежали мемуары Ричарда Друри.
Обычно мемуары составлялись в хронологическом порядке. Если бы он захотел изъять нежелательные страницы, ему не составило бы труда найти их в рукописи.
В доме царила тишина. Федра крепко спала наверху. На улице за окном только-только начали появляться признаки жизни. Не в силах устоять перед соблазном, Эллиот прошелся пальцем по краю аккуратной стопки листов.
Он сомневался, что имеется копия мемуаров. Федра поступила весьма опрометчиво, оставив их здесь.
Может, она рассчитывала, что он не устоит перед искушением? Если рукопись или даже интересующие его страницы пропадут, Федра освободится от обещания, данного Ричарду Друри. Она не может нарушить его сама, но, возможно, не станет сожалеть, если у нее не останется выбора.
А что, если она сочтет его инициативу предательством? С точки зрения Кристиана, окончание любовной связи брата – небольшая плата за избавление от возможных неприятностей. К тому же, если Эллиот потребует, Кристиан найдет способ компенсировать Федре потерю, не уведомив ее об этом.
Тогда у нее появится уверенность в будущем. Ей не придется жить так скромно. Если она переедет в западную часть города и начнет модно одеваться, то сможет занять в литературных кругах место своей матери, вместо того чтобы оставаться в глазах общества прелестной, но странной дочерью Артемис Блэр, проживающей в убогом районе, где-то на востоке Лондона.
Одна небольшая кража, и ее жизнь изменится к лучшему. Его долг перед семьей будет выполнен. Никто не станет нашептывать за их спинами, что маркиз Истербрук заплатил за убийство своего соперника. А его сыновья смогут и дальше делать вид, будто уверены в обратном.
Он не мог не понимать, насколько его рассуждения расчетливы и циничны. Лучшая часть его натуры больше не удивлялась и не возмущалась. И не могла ничего противопоставить, кроме сентиментальной чепухи о доверии и привязанности. Такие вещи мало что значили в реальном мире. Даже в их отношениях с Федрой это не было главным.
Эллиот снова прошелся пальцем по краям страниц.
Проснувшись поздним утром, Федра обнаружила, что Эллиот покинул ее постель. Его одежда тоже исчезла. Видимо, он ушел или спустился вниз.
Она провела рукой по простыне, где он недавно лежал, представляя себе Эллиота, насытившегося и удовлетворенного, хотя понадобилось несколько трапез, чтобы удовлетворить их взаимный голод.
Скользнув рукой вверх по подушке, на которой лежала его голова, Федра нащупала какой-то посторонний предмет и, заинтригованная, приподнялась на локте.
На подушке лежала рукопись ее отца, небрежно завернутая в коричневую бумагу. Печать была сломана, но страницы не тронуты, образуя толстую пачку с ровными краями.
У Федры перехватило дыхание. Она отложила рукопись, занявшись Гарри, и совсем забыла о ней. Естественно, Эллиот догадался, что находится в пакете.
Встав пораньше, он решил проверить свою догадку и распечатал пакет.
Должно быть, он вытащил страницы, которые не хотел видеть опубликованными.
Облегчение, захлестнувшее Федру, было таким глубоким, что ее глаза увлажнились.
Она села на кровати и аккуратно завернула рукопись. Она не станет говорить об этом с Эллиотом. Во всяком случае, не сейчас. А может, никогда. Плохо, конечно, что он украл страницы, но она не станет укорять его за это. И никогда не признается, от какой боли он избавил ее. Возможно, теперь…
Ее пальцы замерли. Озадаченно нахмурившись, Федра уставилась на новую страницу, добавленную в рукопись.
Дорогая!
Ты слишком небрежно обращаешься с сокровищем, доставшимся тебе в наследство. Для беспринципного человека оно может стать серьезным искушением. А, как следует из полученных тобой писем, в желающих покуситься на него нет недостатка.
Держать рукопись дома опасно. Лучше поместить ее в читальный зал Национального музея. Я сообщу сотрудникам библиотеки, что ты будешь работать над подготовкой к публикации под их присмотром. Заинтересованные лица скоро узнают, что она хранится в надежном месте, и оставят тебя и твой дом в покое.
Я не стал изымать интересующие меня страницы, так что можешь не проверять. Я слишком дорожу твоим доверием, чтобы поступить подобным образом.
Спасибо за обед. Он был восхитительным.
Твой благодарный друг, Эллиот.
Глава 20
– Спасибо, что составил мне компанию, – сказала Федра. – Я не рассчитываю, что он тут же признается во всем, и твоя оценка его реакции на мои вопросы может оказаться полезной.
– Поскольку ты твердо намерена задать свои вопросы, мне не хотелось бы, чтобы ты делала это одна, – отозвался Эллиот. – Твой рассказ о встрече с Нидли свидетельствует, что эти господа не придут в восторг от твоих подозрений, что неудивительно.
– Нидли не разозлился. Он насмехался надо мной. Едва ли это опасно.
Впрочем, в насмешках мистера Нидли присутствовала немалая толика презрения. По отношению к ней и ее матери. Встреча, состоявшаяся в его конторе накануне, не заняла много времени. Первый из торговцев древностями, названных Матиасом, оказался пожилым элегантным мужчиной, весьма эрудированным и высокомерным. Он ответил на ее вопросы о камее коротко и прямо. «Подделка, – заявил он, скривив губы в пренебрежительной гримасе. – Я так и сказал вашей матери, когда она показала мне эту вещицу, но она не согласилась с моим мнением. Даже пыталась спорить со мной, словно являлась экспертом в подобных вопросах. Тем не менее, факт остается фактом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97