- Вы были счастливы? - спросил Зак, снова взглянув ей в глаза.
- Поначалу. Он ввел меня в мир, о существовании которого я и не подозревала.
- Мир чувств, - заметил Зак. - Гашиш, шелковые узы и эротические ощущения на грани удовольствия и боли.
Они уже подошли к площади Джексона, украшенной сикоморами и вязами, ветки которых медленно покачивались от ветра. Эммануэль повернулась к майору.
- Да. - Она быстро подняла голову и вызывающе улыбнулась. - Мне нравилось это. Ты удивлен?
- Нет.
Она глубоко вдохнула и задержала дыхание. Улыбка медленно сползла с ее губ, а на лице появилось сосредоточенное выражение.
- Потому что это не соответствует твоему характеру? - внезапно спросила она, глядя ему прямо в глаза. - Эта необузданность, стремление отбросить условности и переступить за грань разрешенного.
Зак не стал этого отрицать. После того, что между ними было, она знала его достаточно хорошо.
- Так что случилось с Филиппом?
Они повернули за угол и двинулись вдоль чуть покрытой ржавчиной железной ограды, которая окаймляла площадь.
- Все изменил Доминик. - Она бросила на Зака быстрый косой взгляд. - Не пойми меня неправильно. Филипп был очень рад, что станет отцом. Но он… - Она пожала плечами. - Он потерял ко мне всякий интерес как к своей жене. Поначалу я думала, что он боится повредить ребенку, которого я ношу, и считает мое округлившееся тело непривлекательным. - Погрузившись в воспоминания, она какое-то время молчала. - Филипп любил стройных женщин.
Таких, как Клер Ла Туш, подумал Зак, молодых, с маленькой грудью и узкими бедрами. Рождение ребенка меняет фигуру.
- Я думала, что после рождения Доминика, - продолжала Эммануэль, - все возобновится.
- Но этого не произошло?
Она отрицательно покачала головой и пристально посмотрела на возвышающиеся над пристанью мачты.
- Филипп все больше времени проводил вне дома. Поскольку он учился в медицинской школе и работал с моим отцом и Генри в больнице, поначалу я не обращала на это особого внимания. Уже тогда у него была своя комната, «гарсоньер». Он стал ночевать там, когда я еще носила Доминика. Говорил, что не хочет беспокоить мой сон.
Она помолчала. На улице было почти безлюдно - люди спасались в домах от дневной жары.
Лишь шум ветра да крик чаек, кружащихся в вышине, нарушали тишину.
- Однажды ночью я решила пойти к нему. - Она чуть покраснела, словно было что-то постыдное в том, что молодая жена желает своего блудного мужа. - В тот вечер он встречался со студентом из медицинской школы, но я думала, что он уже ушел, поскольку было поздно.
- И что же?
- Я нашла их. Вместе. - Она нервно и зло сжала ручку зонта и повернула ее в руках. - Потом Филипп объяснил мне, что он всегда больше интересовался мужчинами, чем женщинами, и сказал, что никогда бы не женился, но он единственный сын у отца и ему нужен наследник. Филипп надеялся, что женитьба «вылечит» его, но увы… - Она с горькой улыбкой посмотрела куда-то вдаль, на глазах засверкали слезы. - Я почувствовала себя так, словно меня предали. Думаю, больше всего меня задело то, что он воспользовался моей доверчивостью. Филиппу следовало рассказать мне все заранее, чтобы я знала, за какого человека выхожу замуж. Помню, в ту ночь я сказала ему, что никогда больше не буду счастлива. - Если бы эти слова произнесла другая женщина, они прозвучали бы как в театральной мелодраме. Но в Эммануэль не было ничего наигранного. - Это очень трудно, - негромко произнесла она, - разочаровываться в человеке, которого любишь.
- А что было дальше? - тихо спросил Зак.
Она изящно пожала плечами:
- Он обещал, что подобное никогда не повторится. Я была тогда так очарована им, что поверила.
Заку невыносимо хотелось прикоснуться к Эммануэль, уменьшить ее боль, которая отдавалась в нем самом. Но вместо этого он произнес официальным тоном:
- Он не сдержал своего обещания?
Эммануэль отрицательно покачала головой:
- Не прошло и года, как я застала его снова, но на этот раз с женщиной. А потом я узнала, что у него были и другие мужчины и женщины.
- Ты не хотела с ним расстаться.
- Я не могла, потому что потеряла бы Доминика. Семья де Бове никогда бы не согласилась отдать его мне.
- Даже если бы узнала правду?
Эммануэль повернулась к нему, глядя на него широко раскрытыми глазами.
- Неужели ты думаешь, что я рискнула бы сказать им правду?
- Значит, Филипп тебе до сих пор не безразличен?
- Это тебя удивляет? - Они повернули к выходящим на площадь высоким открытым воротам. - Я не думаю, что любовь просто… испаряется. Она умирает медленно, день за днем. Постепенно из сердца уходит оскорбление за оскорблением, предательство за предательством. До самого конца я и Филипп оставались друзьями. Мы интересовались медициной и работали в больнице; наконец, у нас был Доминик. Я не хочу, чтобы ты думал, будто моя жизнь была плохой - совсем не так. Просто… в ней многое отсутствовало.
С севера набегали тучи. Солнце раскрасило в изумительные золотые цвета густые высокие облака.
- Я вспоминаю тот день, когда оказался на Конго-сквер, - произнес после паузы Зак. - Роуз сказала мне, что Филипп никогда бы не взял себе цветную любовницу, поскольку он не хотел, чтобы его ребенок страдал. По ее мнению, он отлично понимал, что это такое - когда о тебе судят по тому, к какой категории людей ты принадлежишь. - Зак посмотрел на Эммануэль. - Он считал себя особенным.
Эммануэль прямо посмотрела в его глаза, он с удивлением заметил в них боль.
- Мы не вольны выбирать тех, кого любим, - сказала она.
- Но мы можем сопротивляться и не потакать своим желаниям. - Произнеся это, Зак вспомнил, что присущие ему дисциплина и стремление следовать логике не помогают подавить страсть к этой женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89