Именно так она жила двенадцать лет назад. Как она осмелилась надеяться, что у нее может быть какое-то другое будущее? С этими мечтами пора расстаться.
- Эммануэль. - Голос Жан-Ламбера вернул Эммануэль в реальность. Качели чуть скрипнули, когда он повернулся к ней. - Поедем в Бо-Ла вместе с нами.
- Да, - согласилась Эммануэль. Ей вдруг стало так горько, но эта секундная слабость быстро прошла, и равнодушие и чувство усталости снова захлестнули Эммануэль.
Эти узенькие дома в самой бедной части города называли «дробовиками», поскольку кто-то когда-то сказал, что, если выстрелить в такой домишко, дробь пробьет его насквозь. В районе рядом с Ирландским каналом было немало подобных сооружений из досок от барж, которые в свое время ходили по Миссисипи, а затем были разобраны. Однако несколько более прочных домов построили из пиленого леса, и хотя они имели всего одну комнату, их украшали высоким фронтоном и литыми чугунными ограждениями, а иногда и стройными колоннами в итальянском или новогреческом стиле, идущими вдоль крошечных фасадов.
Повернув на узкую Чупитулас-стрит, Зак за полквартала понял, в каком доме живут фрау Спирс и ее четверо сыновей. Было видно, что ставни здесь недавно покрасили, лестницу тщательно вымыли, а небольшой передний дворик вычистили от мусора и сорной травы, которые так портили вид стоящих вокруг зданий. По мере приближения к маленькому аккуратному домику Зак все больше терялся в догадках, почему овдовевшая немка и ее дети решили перебраться именно сюда, в Новый Орлеан, с его частыми грозами, убийственной жарой, эпидемиями желтой лихорадки и болотными болезнями.
На узком крыльце сидел какой-то человек - высокий и худой. Он что-то вяло наигрывал на гитаре и равнодушно наблюдал за Заком.
- Гутен морген, майор, - поприветствовал его Ганс Спирс, когда Зак подошел ближе.
- Доброе утро. - Поставив ногу на нижнюю ступеньку, он бросил взгляд на молодого немца. За спиной Спирса находился небольшой столик с книгами и бумагами.
- Вы пришли поговорить о Чарлзе Ярдли, - произнес Ганс утвердительно и, дотронувшись до струн, стал извлекать из гитары нежную, печальную мелодию.
- Я могу к вам подняться?
Ганс кивнул, полностью поглощенный музыкой.
- Вы хорошо его знали? - спросил Зак, пристально глядя на своего собеседника.
- Не так, как Филиппа, если вы спрашиваете именно об этом. - Он ответил спокойно, даже холодно, но Зак успел заметить, как у Спирса заходили на скулах желваки.
- Скажите мне честно, - произнес он, опираясь на чугунную ограду, чтобы облегчить боль в раненой ноге. - Вы боитесь?
На сей раз у Ганса получился совсем нестройный аккорд.
- Вы хотите спросить, не опасаюсь ли я того, что могу оказаться следующим? - Он повернул голову к Заку, его тонкое лицо казалось напряженным и измученным. - Конечно. А разве вам не было бы страшно?
- Пожалуй.
Ганс отложил гитару и поднялся. Сложив руки на груди, он поглядел куда-то вдаль. Солнце в этот день палило особенно сильно, небо было безоблачно-голубым, а воздух столь влажным, что, казалось, капли застыли в нем.
- Кто делает все это? - спросил Ганс дрогнувшим голосом, но тут же взял себя в руки. - И зачем?
- Не знаю. - Пожалуй, много общего, подумал Зак, у Эммануэль и у этого немца, умеющего держать себя в руках и контролировать чувства. - Я надеялся, вы сможете мне что-то подсказать. Может быть, вспомните кого-нибудь, кто недавно лечился в больнице Сантера и мог затаить злобу на работавших здесь людей? Может, вам угрожали? - Хэмиш до сих пор проверял длинный список пациентов, стараясь найти хоть какие-то следы, но Зак был уверен, что этот путь ни к чему не приведет.
Ганс отрицательно покачал головой и сглотнул.
- Я никого не подозреваю.
- А что произошло в больнице накануне убийства Филиппа де Бове? Тогда поссорились Клер Ла Туш и Чарлз Ярдли. Вы присутствовали при этом, не так ли?
- Я пришел в самом конце вместе с Сантером. - Немец устремил ясный, прямой взгляд на Зака. - А что?
- Все, кто был вовлечен в эту ссору или просто присутствовал при ней, уже мертвы. Все, кроме вас и Эммануэль де Бове.
- Я думал об этом бессонными ночами. - Он в отчаянии махнул рукой. - Я пытался читать, что-нибудь изучать, но слова просто плыли у меня в глазах.
Зак посмотрел на стопку книг и лежавший рядом раскрытый блокнот. Он был довольно обычным, с обложкой из черной ткани, уже обветрившейся от времени, но аккуратная запись в нем заинтересовала Зака.
- Что это? - спросил он, протягивая руку.
- Несколько конспектов Филиппа, которые он дал мне, когда учился в медицинской школе. Он думал, что они мне будут полезны. - В глазах немца внезапно загорелся интерес. - А что?
- Филипп? - Зак с силой сжал блокнот, почти раздавив его. - Это он писал?
- Да.
Боже правый, подумал Зак, и перед его глазами словно промелькнули сцены из недавнего прошлого. Теперь ему стало все ясно.
Глава 31
Зак думал, что может найти Эммануэль в больнице Сантера, но там не было никого, кроме сиделки из Сенегала, полной женщины, которая на громкий окрик майора медленно, с трудом подошла к двери и, открыв ее, произнесла:
- Все уехали. Хозяйка закрыла свое заведение. Вы не знали этого? Теперь, когда доктор Ярдли убит, больница не может существовать.
Обойдя высокое, покрытое белой известью здание, Зак остановился на залитой солнцем набережной и прислушался к глухому звону соборного колокола, который где-то вдали созывал на молитву. Эммануэль ничего не сказала ему в то утро, когда они встретились в часовне, о том злополучном, сложенном вдвое листке бумаги, который он обнаружил в костюме Чарлза Ярдли. Де Бове вполне могла спать с Ярдли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89