- Я обычно вскрытиями не занимаюсь.
- Вы меня очень обнадежили.
Эммануэль отвела его руку от раны.
- Дайте-ка мне на нее взглянуть.
Лезвие ножа проникло глубоко, повредив мышцу. Как только Зак убрал сложенную сумочку с длинного уродливого надреза, хлынула кровь.
- Все могло бы быть значительно хуже, - произнесла Эммануэль. - Похоже на то, что ребра смягчили удар. - Она положила руку над раной. Его кожа оказалась теплой и мягкой, а мышцы были сильными и твердыми. Она почувствовала, что майор затаил дыхание.
- Больно?
Он хрипло рассмеялся:
- Не особенно.
- Терпите. - Эммануэль окунула ткань в воду и начала аккуратно очищать края раны.
- Где вы научились этому? - спросил Зак, прерывая неловкую паузу.
Эммануэль подошла к шкафу у двери, чтобы взять бутыль со спиртом. - Чему?
- Вот этому. Что это за две медицинские школы, о которых вы говорили? Я проверял. Ни одна из них не принимает женщин.
- Конечно. - Намочив ткань спиртом, она сильно прижала ее к надрезу в боку. От боли майор резко выдохнул. - Зачем им это, когда женщинам разрешается быть только домохозяйками?
- Тогда где вы учились? В Париже?
Резко выпрямившись, Эммануэль отвернулась.
- Я всегда хотела вернуться туда, - произнесла она, убирая спирт в шкафчик, и достала бинты и искривленные иглы, которыми обычно зашивала раны.
- Но вы так и не получили образование?
- Нет.
- Почему?
Эммануэль опустила бинты в воду, после чего встала перед ним с шелковой нитью в руке.
- Не понимаю, какое вам до этого дело, майор.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
- Генри Сантер убит. А вы были с ним в тот вечер.
Эммануэль снова наклонилась над его раной, чтобы соединить края пореза свободной рукой.
- Именно поэтому вы интересуетесь мной, месье?
- Да.
Не предупредив его, Эммануэль с силой проткнула иглой кожу и почувствовала, как он вздрогнул.
- Думаю, это доставляет вам удовольствие, - произнес Зак. - И вы не ответили на мой вопрос.
Эммануэль сосредоточилась на зашивании раны. Во время работы ее бедро с силой нажимало на его ногу. Через синюю ткань формы она ощущала силу его мышц и тепло. Это отвлекало ее внимание и смущало, так что приходилось прилагать усилия, чтобы не потерять самообладание.
- Вы очень много спрашиваете.
- Где же вы учились медицине?
Она пожала плечами:
- Официально в медицинскую школу зачисляют только мужчин. Но тот, кто способен заплатить профессору двадцать долларов за курс, может присутствовать на этих лекциях. - Она сделала маленький узелок на конце нити и отрезала ее. - Даже женщины. - Она протянула руку за чистым бинтом. - Хотя я узнала значительно больше от своего отца и Генри Сантера, чем в лекционном зале.
- И еще от мужа.
- Оставим это, - холодно бросила она и приложила сложенную в несколько раз чистую ткань к его ране.
- Довольно необычно, - произнес Зак, - что представитель такой состоятельной семьи стал доктором.
- В этом нет ничего особенного. - Она начала бинтовать его грудь. - Есть доктора и среди других плантаторов.
- Но де Бове не только плантаторы.
Эммануэль пожала плечами:
- Филипп был четвертым сыном. Он никогда не надеялся что-либо унаследовать. - Завязав кончики бинта, она выпрямилась. - Как оказалось, он был прав.
На фоне золотистой кожи, которую можно встретить у потомков жителей Средиземноморья, повязка просто сияла белизной. Зак сидел на краю стола, свободно свесив руки; его обнаженная грудь слегка поднималась придыхании. Эммануэль снова почувствовала неловкость от того, что они наедине, и от этого странного, запретного влечения к мужскому телу.
- Как вы думаете, кто мог использовать арбалет? - тихо спросил он.
Вопрос был задан так внезапно, что Эммануэль сделала шаг назад и глубоко вдохнула.
- Месье?
- Это необычное оружие, - сказал он достаточно дружелюбно. - Тем не менее, вы стразу определили стрелу из арбалета. Даже при том, что она была маленькой и с серебряным наконечником.
Нет смысла отрицать это, подумала Эммануэль, но и правду сказать невозможно, или по крайней мере всю правду. Она молча смотрела, как майор взял рубашку и, морщась от боли, стал натягивать ее на себя. Он делал это медленно и неловко, поскольку рана была болезненной. Если бы перед ней был кто-то другой, она бы помогла ему одеться. Но сейчас Эммануэль не двинулась с места.
- Филипп… - наконец произнесла она, сжав пальцами черную ткань юбки, - Филипп часто охотился с арбалетом. Это… было ему интересно.
Его брови сошлись, образуя вертикальную складку.
- Ваш муж?
- Да.
Майор перестал застегивать мундир и выпрямился.
- Вы уверены, что он мертв?
Это прозвучало как будто случайно, но Эммануэль словно ударили, наполнив страхом и целым вихрем предположений. Как часто она снова и снова спрашивала себя: «Кто?» В глубине души она была уверена, что Генри убили по ошибке, что целились в нее, - иона долго думала: кому она встала на пути? И вот теперь возникла ужасающая мысль, что Филипп…
Но он мертв.
Эммануэль наклонилась, чтобы поднять ножны майора-янки. Они чуть поблескивали в свете, угрожающие и смертоносные.
- Если вы спросите, видела ли я тело, то я отвечу, что нет. Вам следует поговорить с теми янки, что воевали в Байу-Креве. Это они убили его. - Она взяла саблю.
Ее взгляд был пронизан презрением к этому человеку, его форме и должности. Ненависть прозвучала и в ее голосе, когда она произнесла: - Они его и похоронили.
Глава 10
Эммануэль не стала прощаться с майором, когда Ганс помогал ему подняться на лошадь.
Она пошла на второй этаж взглянуть на Эмиля Руана, молодого солдата конфедератов. Именно с этой целью направлялась она в больницу, когда увидела страшную сцену на улице Конти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89