Потом она поворачивается к Гранту и с лукавой улыбкой манит его, широко раскинув руки. Он роняет поводья и следует за ней, как жеребец за кобылой...Грант тут же отругал себя за глупость. На обратном пути он не слушал Викторию, радостно щебетавшую до самого отеля, и старался не реагировать на запах ее волос, когда ветром их относило ему на плечо. Хорошо хоть, что он сидел впереди нее и ему не нужно было смотреть на блудницу.Лишь когда они спешились перед отелем, Грант увидел ее лицо – оно пылало, а губы ее выглядели очень соблазнительно.Мужчины, слонявшиеся у подъезда, тут же уставились на Викторию с почти осязаемым голодом, но она в ее блаженном состоянии ничего не замечала. Лишь когда один из мужчин смачно присвистнул, она повернулась и смущенно улыбнулась.Грант оглядел нахалов ледяным взглядом, недвусмысленно говорившим, что он убьет каждого, кто подойдет хоть на шаг ближе.– Послушай, приятель, – сказал один из мужчин. – Тебе нет нужды знать, как выглядит наша кровь.А другой тут же добавил:– Я бы сказал, парень не знает, как с нами поделиться. Может, нам его научить?– Я не делюсь тем, что принадлежит мне. – В голосе Гранта прозвучало с трудом сдерживаемое бешенство.Мужчины попятились, словно только тут разглядели, с кем имеют дело.Естественно, Грант не мог представить Викторию в руках другого человека. От одной мысли об этом в нем вскипала кровь... Куда девалась его пресловутая бесстрастность? Теперь он воспринимал все чрезвычайно обостренно. Виктория доставила ему удовольствия больше, чем можно было мечтать, и он утратил контроль над собой. Если выдержка откажет ему и сейчас, что тогда? Все, чего он достиг таким тяжелым трудом, будет погублено.Грант чувствовал себя в точности тем, кого презирал все эти годы, – мужчиной, не справляющимся со своими слабостями. А Виктория была его слабостью, к которой он все больше привыкал. Сейчас он это понимал, как никогда. Взрослый мужчина не может так изводиться, проведя с женщиной какие-то несколько часов. Он не должен исходить желчью или страдать от колик при мысли, что она не с ним, а с другим.Но все эти рассуждения не меняли дела. Грант ее скомпрометировал – не полностью, но... О Боже, этого тоже достаточно. Теперь он должен на ней жениться. Он знал, что Виктория – внучка графа, леди. Нужно было проявить больше сдержанности. Без сомнения, ничего этого не произошло бы, если бы он не распускал руки.Он поддался зову плоти. Этот зов едва не погубил одного его брата – и убил другого.Хотя Грант и выглядел подавленным, Тори не унывала. Она была на седьмом небе, проигрывая в уме все сцены, вспоминая, как Грант ласкал ее тело и целовал ее кожу. Подобных ночей, несомненно, не было ни у кого на свете. А теперь он должен провожать ее прямо до комнаты.Она вставила ключ в замок и, не отпирая его, повернулась к Сазерленду:– Ты не хочешь поцеловать меня на прощание?Вместо ответа она увидела его испуганный взгляд. Нет, так не годится. Ей хотелось, чтобы он смотрел на нее так, как вчера, когда нависал над ней на локтях. Но тогда он был в отчаянии и словно разум потерял от желания поцеловать ее, притронуться губами к ее коже.– Тебе нужно переодеться и обсохнуть. – Грант протянул руку и открыл дверь.Оказалось, что Кэмми уже встала. Тори покраснела. Не написано ли у нее на лице только что пережитое наслаждение?– Где ты была? – воскликнула Кэмми. – Я уже собралась посылать за констеблем.– Ты не поверишь, что с нами приключилось, – поспешно сказала Тори. – Наша лошадь куда-то подевалась, и мы застряли на пляже. – Во всяком случае, это не было полной ложью.Кэмми удивленно подняла брови, и Грант поспешно спросил:– Как прошел ваш вчерашний день, мисс Скотт?Тори посмотрела на того и другого. «За этим вопросом скрывается нечто большее», – подумала она.– Мой день, к счастью, прошел хорошо, – с довольным видом сообщила Кэмми. – В самом деле, у меня большая новость. Тори, я была у доктора.– Но я считала, что он придет не раньше чем через пару дней, – заметила Тори. – Почему ты мне не сказала?– Мы не говорили тебе, потому что я опасалась за диагноз. Врач задавал мне кучу вопросов и еще несколько часов делал разные пробы. – Кэмми выдержала паузу и сказала: – Теперь я знаю все о своих болячках.Тори опустилась на койку.– Ну и...Кэмми взяла листок и прочитала:– «У пациента выявлены признаки хронической дегидратации организма и патологическая реакция пищеварительной системы на чужеродный белок». Это мудреное выражение означает, – пояснила она, – что я не пью достаточного количества воды и что у меня не усваивается рыбная пища. Отсюда и моя забывчивость, и сумбур, и физическое истощение.Рыбная пища? Тори пришла в ужас. Значит, каждый раз, принося для них рыбу, она неумышленно отравляла свою подругу?– Но... но мы только рыбу и ели все это время.– Совершенно верно.– Значит, если ты будешь пить воду и перестанешь есть рыбу, все будет хорошо?– Нет, с этим будет немного сложнее. Мне придется принимать что-то, чтобы восстановить водно-солевой баланс и состав крови. Я должна также окрепнуть физически. Этот недуг приучил мой организм отвергать пищу, поэтому еще несколько недель я буду питаться бульонами. Но забывчивость должна пройти немедленно.– Значит, ты можешь полностью поправиться? Кэмми кивнула.– Это путешествие немного отбросит меня назад, – сказала она. – Из-за морской болезни. Но потом все наладится.Тори вскочила и обняла подругу. Годы тревог и неведения остались позади. Теперь, когда враг известен, с ним можно бороться. Что-что, а бороться Камилла Скотт умела.Подумав о замечательной новости дня и о времени, проведенном с Грантом, Тори вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101