леди Ланкастер была в меру довольна и заинтересована, а леди Глостер — просто раздражена: чем дольше муж отсутствовал, тем для нее было лучше. Леди Сторм сразу же поднялась, готовая побежать к двери или даже выскочить во двор, чтобы увидеть поскорее своего милого. Можно было подумать, что с таким нетерпением встречают красивого, тонкого и, может быть, не очень здорового человека, а не большущего детину, надменного, неприятного внешне, да еще и покалеченного.
Сделав такие наблюдения, Элизабет посмеялась над собой: а что она прочитала бы на своем лице, глядя на себя со стороны? Первым ее шагом было подойти к Анне, снова расстроенной и напуганной, чтобы уговорить ее выйти Раннулфу навстречу. Без поддержки пойти на сближение первой Анна не решалась, поэтому Элизабет взяла ее за руку, и они пошли встречать вдвоем.
Получилось удачно: их окровавленные, измученные, но довольные мужья подъехали вместе. Реакция женщин была естественной. Анна побежала навстречу с криком:
— Раннулф, ты ранен, ой-ой, покажи мне! Тебе больно?
Элизабет осталась стоять на месте, руки опущены, в голосе огорчение:
— Роджер, ну как же так! Неужели нельзя было поосторожнее! Раз ты думаешь не тем местом, каким полагается, мозги твои, надеюсь, целы?
Реакция мужчин для тех, кто их знал, в равной степени была предсказуема. Раннулф выглядел встревоженным, но заботливость Анны заставила его практически простить ее и забыть все случившееся ночью. Поэтому он тихо отвечал:
— Ничего. Не надо такого шума!
Роджер ухватил свою жену за уши, полностью лишив ее возможности вывернуться, и, смеясь, громко поцеловал.
— То мне говорят, что голова у меня растет не на месте, то думаю я задницей, но еще не указывали, что мозги мои в икрах ног! Ну разве так надо встречать раненых героев? Вы должны все обмирать надо мной, лить реки слез и выстроить всех лекарей, что есть в замке, чтобы они занялись моими ранами!
— Отпусти мои уши, негодяй! Хочешь, чтобы они вытянулись, как у ведьмы? Только этого и не хватает для моего доброго имени. Роджер, где ты так вывалялся? Иди и снимай эту грязь!
— Иду, иду, но думаю, что заслужил хоть немного сочувствия. Посмотри на Анну — вот как надо встречать мужа! Раннулф, пожалей сестру, отправляйся с ней, пока она не упала в обморок. Она ни за что не поверит, что ты не умираешь, пока не увидит все своими глазами.
Раннулф подумал немного, смущенно улыбнулся жене, и они отправились в свою комнату. Сначала они молчали, а когда Анна снимала повязку и он поморщился, она стала бормотать свои извинения.
— Заживет, — ответил он безразлично.
— Я не только за это… — Голос Анны дрожал, глаза полны слез. — Я… Раннулф, прости, пожалуйста… Я не понимала.
Он молчал, не зная, как лучше ответить на ее извинения, и думал, не припугнуть ли ее еще для верности. Раннулф совсем забыл про свою рану, как всякий мужчина, приученный переносить не слишком сильную боль, но когда Анна снимала кожаную куртку, наспех прибинтованную к свежей ране, та снова открылась, и он вскрикнул от внезапной боли. Из глубокой ссадины опять потекла кровь. Анна окончательно расплакалась из страха, что он еще больше рассердится на нее за неловкость.
— Ты лучше останови кровь, Анна, — деловито сказал Раннулф. — Что ты, говоришь, не поняла? Что поняла, чего не понимала раньше? Ты с кем разговаривала?
— Мне леди Элизабет сказала… Раннулф, мне совестно, я вела себя так глупо!
Голос ее дрожал, но руки уверенно промыли и перебинтовали рану.
Раннулф довольно улыбнулся. Вот как решают дела по-семейному: он пожаловался брату Анны, она — его кузине. Он посмотрел на заплаканное лицо жены.
— Ты больше не собираешься бросать меня? Не будешь просить у брата защиты для себя?
Анна скользнула на пол и обняла колени мужа.
— Пожалуйста, не говори Роджеру, — прошептала она. — Он расскажет маме, надо мной будут смеяться. Прошу тебя…
Раннулф схватил и рывком поднял Анну. Ему не хотелось быть грубым, но это было ему неприятно: слишком часто он видел на коленях своих сестер и мать.
— Не надо этого делать, Анна, не люблю, когда стоят предо мной на коленях. — Он молча разглядывал жену. — Я рад, что ты изменила поведение и мне не пришлось учить тебя. Тут, наверное, есть и моя вина, — добавил он мягче, — мне следовало самому быть внимательнее.
Он наклонился и поцеловал губы жены. Они теперь отвечали ему, хотя дрожь в теле выдала присутствие страха. И Раннулф забыл про обед и почести, ожидавшие его за успех на охоте. Его враз возбудила бесстрашная готовность молодой жены, так не похожая на то, что он встречал в женщинах прежде.
* * *
Разговор в спальне Роджера был совершенно другим. Во-первых, Элизабет не была ни молчалива, ни испугана. Она подробно расспросила, как прошла охота, пожалела, что сама не присутствовала на ней, а Роджер охотно ей все рассказывал. Обсуждая приключения. Элизабет помогала ему умыться, раскладывала белье, как вдруг он прервал свой рассказ о втором убитом кабане.
— Слушай, не может быть, чтобы ты успела растратить все мои деньги и разогнать всех слуг. Объясни, что тебя заставило в наших условиях делать работу горничной?
Элизабет пристально посмотрела на него.
— Мне надо тебе сказать то, что никто не должен слышать. Мои служанки не смеют входить ко мне, пока их не позовут, и я взяла на себя смелость приказать твоему мордастому камердинеру строго следовать этому правилу. Надеюсь, у тебя не будет возражений? — добавила она саркастично.
— Попробовал бы я! Итак, что случилось плохого? О хорошем уже известно.
— Ничего плохого, просто личные дела. Анна вела себя по отношению к Раннулфу как дурочка…
— Слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131