Она стояла возле стола, и ее глаза пламенели решимостью. – Каждый певец благодарен слушателям всем своим сердцем, – продолжала она, – но умная птица не садится на намазанную клеем веточку только ради того, чтобы иметь дополнительную пару внемлющих ей ушей.
Саймон воздел руки:
– Все, что я говорю в эти дни, оказывается чепухой!
На это никто не потрудился ответить. Элинор вкратце подвела итог тому, что было сказано, и, быстро поразмыслив над этим, с облегчением решила, что, за исключением последних слов Саймона, ничто не может рассматриваться, как выпад против Рианнон. Это не беспокоило Элинор. Она была совершенно уверена в способности своего сына выпутаться из любой глупой ситуации, в какую он попадал с любимой девушкой. И лучшая возможность для этого появится, когда они останутся одни.
– Ладно, – сказала Элинор, словно не услышав последней реплики сына. – Значит, ты согласна отправиться с Саймоном в Лондон и подождать там приезда короля?
– Да, я согласна, – ответила Рианнон. – Я могу быть невежественной, как некоторые думают, но я вполне способна учиться.
19
Чтобы застраховаться от какой бы то ни было ошибки, Джеффри отправился ко двору, в то время как Саймон вывез Рианнон из города. Таким образом, если бы Джеффри спросили о ней, он совершенно искренне мог бы сказать, что не знает, где она и когда вернется. Однако в том, что касалось Джеффри, этот ход оказался лишним. Двор был в таком смятении, что никому и в голову не приходило задумываться о какой-то певице, какой бы замечательной она ни была.
Как только Генрих, позавтракав, вышел из своей спальни, прибывший от Пемброка гонец во всеуслышание объявил о требовании графа выполнить условия перемирия. Граф со всем почтением нижайше просит, заявил он, чтобы король немедленно отослал своим слугам распоряжение передать Аск людям Пемброка. Посланец предложил отвезти это распоряжение самолично или сопровождать королевского гонца, если на то будет воля короля.
В голове Джеффри, сохранявшего бесстрастное лицо, одна за другой мелькали мысли: во-первых, что Уолтер вовремя застал Ричарда; во-вторых, что Ричард сделал очень умный шаг; в-третьих, что первая линия обороны Винчестера основательно потрясена. Епископ, без всяких сомнений, рассчитывал на то, что Пемброк отправит в Аск своего представителя, так как сам он должен был явиться девятого октября в Вестминстер. О каком-либо публичном провозглашении возврата Аска договоренности не было. Как-то само собой подразумевалось, что все должно быть сделано тихо и ненавязчиво, чтобы король мог сохранить лицо. Винчестер надеялся, полагал Джеффри, что никто, включая и Ричарда, не будет знать о нарушении условий перемирия до самого открытия совета.
Если бы дела пошли так, как желал того Винчестер, представитель Пемброка получил бы от ворот поворот под каким-нибудь благовидным предлогом, вроде того, что гонец короля задерживается, а без письменного распоряжения Аск отдан быть не может. Было два шанса против одного, что представитель Пемброка выждал бы еще как минимум неделю, прежде чем отправить Ричарду сообщение, что король нарушил слово и Аск по-прежнему в его руках. Но к тому времени Ричард был бы уже в Вестминстере, и его протест послужил бы только оправданием заточения его в тюрьму.
Вместо этого перед лицом всех баронов настолько явственно предстало вероломство короля, что они не могли проигнорировать его, даже если бы хотели. Теперь тянуть с возвратом Аска становилось невозможно, и, что еще важнее, Ричард получал возможность ускользнуть из-под власти короля, находя надежное убежище на своих землях.
– Вы знаете, что это означает, – тягостным тоном произнес Феррарс. – Генрих объявит очередную мобилизацию.
– Я не смогу откликнуться на нее, – бесцветным голосом ответил Джеффри. – Я один из гарантов того, что Аск будет возвращен владельцу.
Феррарс кивнул.
– Не думаю, что Пемброк станет обязывать вас сражаться на его стороне против короля. Не знаю, что я сам буду делать, – голос графа вдруг показался Джеффри ужасно старым, надломленным. – Я никогда не колебался в своей преданности королю, но вся эта история просто отвратительна! Она воняет так, что хоть нос затыкай.
– В нашей стране полно наемников, – равнодушным тоном промолвил Джеффри.
Это было запасной тетивой в луке Винчестера, подумал Джеффри. Епископ, без сомнения, предпочел бы более легкий путь, заключавшийся в том, чтобы обезвредить Ричарда и подавить мятежников, оставшихся без предводителя. Однако мало вероятно, чтобы он действительно верил, что все пройдет так гладко. Он должен был предусмотреть возможность того, что кто-нибудь предостережет Ричарда, и тот ускользнет. Но если бароны не откликнутся на мобилизацию, а Пемброка тем не менее удастся подавить силами наемников, Винчестер ничего не потеряет.
Эти мрачные мысли были прерваны столь же мрачным смехом Феррарса.
– Наемники ему ничем не помогут. И все-таки хотелось бы мне знать, когда все это закончится. Кругом Винчестер, всюду Винчестер, и у нас нет даже архиепископа Кентерберийского. Был бы у нас еще кто-нибудь, вроде Стивена Ленгтона, который приструнил бы Питера де Роша…
Джеффри сомневался, что даже папа смог бы приструнить Питера де Роша, но замечание Феррарса подсказало ему еще одну идею. Король был искренне верующим человеком. Может быть, существовал какой-то способ вовлечь в это дело церковь, хотя до сих пор епископы не проявляли особой охоты интриговать против Винчестера? Некоторым из них не хватало мужества, но лучшие представители церковной иерархии были людьми большой силы духа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133