– Ты меня больше не любишь! Сейчас ты прибьешь меня до смерти.
– Я предпочел бы съесть тебя живьем, – пробормотал Саймон и прикоснулся губами к ее шее, демонстрируя реальность своей угрозы.
– Боюсь, что тебе долго придется жевать это платье, – спустя какое-то время прошептала Рианнон.
Саймон нежно укусил ее за мочку уха.
– У меня крепкие зубы, – хмыкнул он, – но мне кажется, ты права – будет лучше, если мы его снимем.
На это он не получил никакого ответа, кроме нежного вздоха, когда он сумел расшнуровать одну сторону ее платья и просунул руку в прорезь, чтобы погладить ее спину. Однако, развязав вторую сторону, он стащил с нее платье с поразительной сноровкой. Рианнон молча отступила на шаг, чтобы освободиться от остатков одежды, предполагая, что Саймон, возбудившись, захочет быстрее справиться с этим делом. Во время путешествий их любовные утехи были весьма торопливыми, хотя и основательными.
На этот раз, однако, она оказалась, как никогда, далека от истины. Саймон действительно бывал тороплив по пути из Уэльса в Роузлинд, хотя и старался, чтобы оба они успевали получать максимум удовольствия. Рианнон не приходило в голову, что это было связано его заботой по отношению к ней: она уставала в пути, и, кроме того, его подгоняли холод и сырость в палатке. Теперь же у Саймона было достаточно времени и комфорта в теплой постели за занавесками. Он совершенно не думал торопиться. К тому же в словах Рианнон прозвучала доля правды. Ему действительно казалось несколько странным заниматься с ней любовью в постели. Не то чтобы он не хотел этого, но в этом случае терялась какая-то экзотика.
Сказав, что он хочет съесть ее, Саймон был словно одержим своими собственными словами. Когда Рианнон отступила назад, он взял ее руку и, поднеся ко рту, принялся покусывать кончики пальцев, целовать ладонь, облизывать ее языком, расстегивая при этом рукав ее туники. Его губы и язык двигались вслед расстегнутым пуговицам, остановившись на сгибе локтя. Затем то же он проделал со вторым рукавом.
Поначалу удивленная, Рианнон скоро погрузилась в ласковый, сладострастный туман. В тот момент она была не так возбуждена, как если бы Саймон оказался настойчивее. Просто у нее слегка помутилось сознание, в то время как чувствительность всех нервных окончаний на ее теле обострилась до предела. Она, казалось, могла чувствовать форму его рта, когда он целовал ее, и отдельные крошечные бороздки на подушечках его пальцев.
Затем Саймон расстегнул воротник ее туники. Он прикоснулся губами к впадине там, где встречаются ключицы, и проделал губами путь вниз, к ее груди, стараясь держаться строго посредине. Рианнон безвольно стояла, лишь ее руки лениво поглаживали голую спину Саймона. Она чувствовала, как легко подергивались его мышцы в ответ на ее ласки.
Наклонившись ниже, чтобы поцеловать ее в ложбинку между грудью, Саймон опустил руки и взялся за край ее туники. Когда он выпрямился, туника задралась, но он не поспешил стянуть ее через голову Рианнон. Вместо этого он с поцелуями и любовным покусыванием увлек Рианнон за занавеску и, стащив с нее тунику, уложил ее на кровать. Теперь на ней оставались только тонкая сорочка, туфли и чулки. Туфли пошли легко. Саймон просто стянул их одной рукой, другой избавляя Рианнон от подвязок. С чулками он позабавился, скручивая их по дюйму и лаская обнажавшуюся ногу.
Порой поцелуи почти невыносимо щекотали Рианнон, но это лишь обостряло чувствительность ее тела. Добравшись до носков, Саймон отправился губами в обратный путь, нежно отодвигая сорочку. Ответные ласки Рианнон стали более торопливыми; ее руки жадно ласкали внутреннюю сторону бедер, поглаживали его ягодицы. Несмотря на то, что они лишь притрагивались друг к другу, возбуждение накатывало на них волной, более сильной, чем когда они отдавались любовной страсти на холмах Уэльса.
Никто из них до сих пор не произнес ни звука, если не считать учащенного дыхания. В этом молчаливом общении была своя пикантность; в каждом горела ярким пламенем страсть, и безмолвные требования немедленно удовлетворялись по наитию, порожденному обоюдным желанием. Наконец рот Саймона достиг груди Рианнон, и тогда ее рука скользнула у него между бедер.
После столь долгой подготовки сам акт оказался коротким, завершившись взрывом, который сомкнул ноги Рианнон вокруг спины Саймона с такой силой, что даже его крепкие кости затрещали. Их слившиеся губы приглушили звуки, которые они не могли удержать в экстазе. Насытившись, они разделились и тут же уснули, что было тоже необычно, поскольку, как правило, после удовлетворения страсти они еще долго разговаривали и ласкали друг друга. Но на этот раз они слишком устали, отчасти из-за напряжения от недавней встречи с королем.
Рианнон спала хорошо, но Саймона всю ночь преследовали беспокойные сны, так что проснулся он утром, словно в тумане. Хотя он не мог вспомнить ничего конкретного, сны усилили его нежелание, чтобы Рианнон еще раз появилась при дворе. Ему следовало напрямую поднять этот вопрос и облегчить душу, но он не хотел портить радостное утреннее настроение Рианнон. Сразу после завтрака его вызвали на срочное совещание с друзьями Иэна и Джеффри, которые хотели знать, что предпримет лорд Ллевелин, когда – не если! – перемирие будет нарушено.
Саймону разговор не понравился. Ему никогда не доставляла удовольствия политическая изворотливость Джеффри. Ему очень не нравилась необходимость взвешивать свои слова, чтобы то, что сказал ему Ллевелин, звучало ясно и не искажалось его собственными желаниями и предвзятостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133