— подшучивала Леония.
Роджер поражался ее беззаботности, способности переносить физические лишения. Бодрость ее была такой трогательной. Он сказал себе, что она не будет больше страдать.
— Следующей ночью ты будешь спать в кровати, — сказал он, — даже если мне придется застрелить хозяина гостиницы.
— Я пошутила. — Леонию испугал его ответ. — Мне все равно где спать, и я боюсь, что тебе действительно придется застрелить хозяина гостиницы, чтобы он впустил меня.
Несмотря на мягкость ее тона, Роджер заметил, что Леония почувствовала затаенную агрессию в его словах и забеспокоилась.
— Возможно, — ответил он, улыбаясь, делая вид, что пошутил, — но, мне кажется, будет лучше, если я куплю тебе приличную одежду.
Леония надолго замолчала, борясь с собой. Она не думала, что желание быть чисто и прилично одетой может быть столь сильным. За месяцы пребывания в тюрьме она разобралась, что действительно необходимо, красивые платья здесь ни к чему. Она закусила губу, чтобы не закричать: «О, да!»
— Деньги, — она пересилила себя и говорила спокойно, — ты же говорил, что у нас мало денег. Ты потратишь их на одежду?
— Это не такая уж ненужная трата, — заверил ее Роджер. — Это поможет нам чувствовать себя в безопасности. Если из Салю придет известие, что ты и отец убежали, мы не должны соответствовать имеющемуся описанию. Я не похож на твоего отца, но ты блондинка, а это необычно. Однако если ты оденешься как добропорядочная дочь торговца и наденешь местный головной убор, я не думаю, что на нас будут оглядываться.
— Дочь торговца! — воскликнула Леония. — Да они оглянутся сто раз, если ты собираешься объявить меня своим отцом.
— Да, мы не похожи, — согласился Роджер. — Но так бывает. Я тоже не похож на своего отца.
— Не глупи, — сказала Леония. — Я не говорю о внешнем виде. На сколько лет ты старше меня? На десять?
— Я старше тебя больше чем на десять лет, — жестко ответил Роджер.
— Но этого недостаточно, — сказала Леония, заливаясь смехом. — Это могло случиться, — продолжала она, игнорируя выражение лица Роджера, — только если ты женился на моей матери под дулом ружья. Добропорядочные торговцы рано не женятся.
Роджер не сдержался и захохотал.
— Ты поражаешь меня, — возразил он, и это было почти правдой. Юные дочери его друзей и родных или не знали или делали вид, что не знают, как получаются дети.
— Я? — неуверенно спросила Леония. — Мне жаль. Я буду помалкивать, но мама и папа…
— Нет, конечно, нет, — быстро ответил Роджер. — Я не имел в виду, что ты шокируешь меня, но следи за тем, что ты говоришь… — Он усмехнулся. — Добропорядочные торговцы не отличаются манерами гнилой аристократии.
Леония ответила улыбкой, но глаза ее были серьезными.
— Короче говоря, не пытайся выставить меня своей дочерью. Я не такая юная и не веду себя таким образом.
На мгновение Роджер потерял дар речи. Леония, действительно, видела слишком много для юного создания, а перенесенные голод и лишения добавили ей лет десять, но это также объяснило Роджеру его реакцию. Он испытывал отвращение к себе за вожделение к этой девочке. Он был чист в этом. Несмотря на юный возраст, она выглядела и вела себя как женщина, а не как девочка.
— Моей сестрой, наконец, — согласился он.
— Нет! — резко ответила Леония, сама не зная почему. — А почему это не подходит? — спросил Роджер, слегка раздражаясь.
Леония вдруг поняла, почему возражала так яростно. Она не хотела, чтобы Роджер думал о ней как о сестре. Ни на секунду. Такая мысль сделает невозможным другой тип отношений. Ясно, что Роджер не испытывал к ней братских или отцовских чувств. Леония понимала, что с ними произошло в подземелье, она хотела, чтобы все так и оставалось. Но ей не хотелось объяснять это Роджеру.
— О, Роджер, если нужно, я могу носить эти мерзкие лохмотья, но если выбирать между приличной одеждой и ночлегом в гостинице, я с радостью посплю в поле. У тебя достаточно денег, чтобы оплатить две комнаты и одежду?
— Вероятно, нет, — медленно сказал Роджер. — Может, продать ружье?
Но он не хотел этого. Это значило искать покупателя, обратить всеобщее внимание на то, что у него оружие, а это подозрительно. По последним данным, хаос во Франции усиливается.
— Нет, — возразила Леония, думая о том же. — Плохо уже то, что ты будешь покупать мне одежду. Мужчину, покупающего женскую одежду, запоминают. А продавать что-то так же небезопасно.
— Так, черт побери, что нам делать?
— Скажешь, что я твоя жена. — Леония видела, что Роджер готов возражать, и перебила его. — Пожалуйста. Дело не только в деньгах, Роджер. Даже если бы у нас было достаточно денег, я предпочитаю, чтобы ты сказал, что я твоя жена. Я боюсь разлучиться с тобой. А вдруг я как-нибудь себя выдам, и все заподозрят, что я аристократка. Я не хочу быть одна в комнате, где меня могут похитить.
— Боже мой! — воскликнул Роджер. — Я совсем не подумал об этом. Ты права. Как я не додумался до этого раньше! Я скажу, что ты моя жена, а ты должна говорить как можно меньше, чтобы не выдать себя.
Глаза Леонии не выдали ее чувств. Она была почти правдива, лишь слегка преувеличив свое волнение. Ей удалось переубедить Роджера в том, что прежде он считал неуместным, и вызвать чувство реальной опасности. Больше не нужно говорить об этом, решила она, пусть ему кажется, что он решил все сам. К счастью, он решил проблему, достав кошелек, а из него кожаный бумажник с ассигнациями. Он отложил их, сказав Леонии, что боится разменивать деньги в таком маленьком городке, так как они слишком велики.
— Мы потратим их в Париже, — сказала Леония.
— Но мы не собираемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116