Ведь, будучи мужем ревнивым и осторожным, Шарль не желал подвергать свою жену соблазнам придворной жизни, тем более, что сам он появлялся при дворе лишь в перерывах между охотами. Итак, он благоразумно решил оставить свою супругу дома.
Ну а Бюсси поторопился вернуться во вверенную ему провинцию, чтобы начать галантную осаду графини де Монсоро по всем правилам любовного искусства. Однако тут Франсуа д'Анну, мечтавший о военной славе и о создании собственного королевства, оторвал Бюсси от его амурных забот, заставив отправиться вместе с ним во Фландрию, на помощь восставшему против испанцев Антверпену и вождю гёзов Вильгельму Оранскому. На самом деле, он мечтал лишь о том, чтобы заменить Вильгельма, встав во главе мятежной Фландрии.
Вся эта авантюра продолжалась год и закончилась полным конфузом, после чего Франсуа вынужден был ни с чем вернуться во Францию. Тщеславие герцога было задето неудачей, и он тут же нашел себе козла отпущения в лице Бюсси, которого отчитал в присутствии всего двора, после чего отправил его в своего рода ссылку… губернатором Анжу.
Конечно, Бюсси был взбешен неблагодарностью своего господина. Но в то же время его радовало то, что теперь он будет рядом с Франсуазой. Итак, он с помпой въезжает в Анже, собирает очередной побор со славных горожан, чтобы обеспечить себя средствами для веселой жизни, и обосновывается в замке Понт-де-Ке, стены которого он основательно укрепил. И конечно, он возобновляет визиты в Кутансьер, быстро преодолевая оборону прекрасной графини… На этот раз ему удается одержать победу всего за месяц. Но этой победой побежден он сам. Ведь он искал удовлетворения своей страсти и тщеславия, а в результате обрел любовь.
Вернувшись в Сомюр, Бюсси сразу отправился в дом полицейского лейтенанта Клода Коллассо де ля Флоренси, который был его другом и доверенным лицом. Тот проживал в очаровательном особняке на улице От-Сен-Пьер. Бюсси часто навещал этот дом по пути из Кутансьера в Понт-де-Ке.
Этим утром Клод Коллассо нетерпеливой походкой мерил приемную залу своего дома. Было заметно, что он волнуется. Его завтрак остывал на столе, но лейтенант меньше всего думал о еде. Увидев Бюсси, он издал вздох облегчения:
– А, наконец-то вы прибыли, монсеньер! А я уже волновался, куда это вы запропастились.
Бюсси, не церемонясь, обнял своего друга и расцеловал его в обе щеки.
– Мой дорогой друг, зачем же тебе волноваться, когда я так счастлив! Неужели твоя дружба ко мне не помогает тебе оценить мое блаженство?
– Ах, Боже мой, монсеньер, я лишь рад, что волновался напрасно… Только я опасался, что вы попали в ловушку, и уже собирался вызывать конный эскорт, чтобы отправиться на ваши розыски.
– Бедный Клод! Единственная ловушка, в которую я попался, это любовь. Ах, мой друг! Ты и представить себе не можешь моего счастья. Я схожу с ума, я задыхаюсь… я хочу всему миру крикнуть, что я люблю ее, что она наконец моя!
Однако счастье не лишило Бюсси аппетита: увидев накрытый для завтрака стол, он уселся за него и намазал себе жирный кусок паштета. Колассо принялся смеяться, усевшись рядом с ним на табурет.
– Итак, монсеньер, вы добились капитуляции осажденной?
– Нет, это я капитулировал. Теперь я побежден, пленен, мои руки и ноги связаны… Я раб ее красоты и своей любви… И я счастлив быть ее рабом. Никогда еще я не изведывал ничего подобного.
– Гм… А как же королева Наваррская?
– Маргарита? Никакого сравнения… Она очаровательная любовница, но ей недостает непосредственности, чистоты… этой невинности, которой Франсуаза облагораживает любовь. Она создана для меня, а я для нее, так что, поверь мне, чувственные наслаждения бледнеют в сравнении с настоящей любовью.
В ответ на эти слова Коллассо разразился смехом. Он лихо изображал непринужденность и в действительности весьма ценил дружбу и покровительство такого человека, как Бюсси. Еще бы! Благодаря тому, его жизнь в Сомюре, где обитало множество гугенотов, стала мало-мальски сносной. А кроме того, ему льстило, что столь знатный сеньор избрал его для своей любовной исповеди.
– Боже, что станут говорить в Париже! Бюсси, неустрашимый, дерзкий Бюсси, такой непостоянный, такой сердцеед и вот – влюблен, как мальчишка!
– Франсуаза заслуживает того, чтобы ее любил сам король. А ее добродетель столь же велика, сколь и ее красота. Я пью за самую прекрасную, самую нежную из всех женщин!
Бюсси поднял кубок, полный знаменитым пенящимся анжуйским, и опустошил его единым духом. В этот момент его лицо, вызолоченное солнцем, было прекрасно, глаза горели от радости. Клод тут же вновь наполнил ему кубок.
– А знаешь, – блаженствуя, продолжал Бюсси, – ставя кубок на белоснежную скатерть, – кто в Париже особенно удивится, узнав, что Франсуаза моя?
– Вероятно, муж не просто удивится, но…
– Я не говорю об этом Немроде. Но вот мой старый друг де Ту побился об заклад, что, ухаживая за нею, я лишь теряю время. Он утверждал, что она так любит своего мужа, что никогда ему не изменит. Но как можно любить этого лесного бродягу, который только и знает, что трубит в свою трубу, а в свободное от охоты время погружается в свои пыльные книги. Франсуаза создана для любви, для жизни… Я предчувствовал, что все ее естество ожидает подлинной любви. И вот она пришла. Да, де Ту изрядно удивится.
– Но я надеюсь, вы ему не станете рассказывать об этом? – испуганно спросил лейтенант полиции.
– А почему бы и нет? В конце концов он мой старый друг. И он будет молчать.
Клоду Коллассо не улыбалась возможность того, что о подвигах де Бюсси узнают в Париже. Он не разбирался в жизни двора, но, основываясь на своем провинциальном здравом смысле, опасался, что известие о победе графа может вызвать шум, а шум перерастет в скандал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100