Пока Жиль, которому было не до любопытства зевак, следил за тем, чтобы матросы как можно бережнее перенесли Моисея на сушу, к нему приблизился офицер в великолепном алом с золотом мундире — сопровождавшие офицера солдаты бесцеремонно раздвигали перед ним толпу — и почтительно поздоровался с вновь прибывшим.— Граф де Ла Люзерн, губернатор островов На Семи Ветрах, поручил мне, сударь, поприветствовать вас. Я барон де Рандьер, его адъютант…— Счастлив познакомиться! Шевалье де Турнемин де Лаюнондэ, — представился Жиль.— Как вижу, вы офицер королевской гвардии?Ваш приезд для нас большая честь, господин губернатор поручил мне передать свое приглашение. У вас, вероятно, послания из Версаля, и господин губернатор…— Не продолжайте, барон! Не стану вводить вас в заблуждение. При мне нет писем из Версаля к кому бы то ни было. Владелец одной из плантаций на острове, Жак де Ферроне, продал мне свое поместье «Верхние Саванны», вот поэтому-то я здесь, в сопровождении жены, госпожи де Турнемин, и нескольких слуг. А парадная форма и большой флаг на корабле только для того, чтобы воздать должное земле, где нам предстоит поселиться. Только и всего! Будьте любезны, поблагодарите от моего лица господина губернатора и передайте, что я почту за честь прибыть к нему с визитом, если он не отказывается от своего приглашения, как только покончу с одним неотложным делом.— А… почему бы вам не отправиться к нему немедленно? Господин губернатор ждет вас.— Передайте ему мои извинения, но у меня на борту раненый, в очень тяжелом состоянии, ему необходима срочная помощь врача.Удивление на лице адъютанта сменилось откровенным возмущением.— Вы хотите сказать, что заставите губернатора ждать из-за какого-то… негра?— Разве я неясно выразился? Мне кажется, я сказал совершенно определенно: этот человек умрет, если ему немедленно не окажут медицинскую помощь, а перед лицом смерти, если позволите, цвет кожи значения не имеет. Так что вы меня очень обяжете, если объясните, как добраться до больницы Шарите…Барон презрительно передернул плечами.— Больницы сейчас переполнены, шевалье, боюсь, вам будет непросто отыскать в них место, тем более для чернокожего…— В таком случае дайте мне адрес знающего лекаря. Скорее всего больному необходима ампутация — не стану же я, в самом деле, делать ее сам, да еще прямо здесь! До плантации нам его не довезти. К тому же я не уверен, что там есть врачи.Увлеченный спором с адъютантом губернатора, Жиль не заметил, как к носилкам, которые матросы бережно сняли с лодки и, ожидая дальнейших указаний, поставили на землю, приблизился человек весьма характерной наружности.Прежде всего в глаза бросалась его дырявая шляпа с потрепанными краями и торчащими к небу соломинками и удивительная грива из волос и бороды, то ли русая, то ли седая. Довольно грязная полосатая рубаха, как у матросов, коротковатые, прорванные в нескольких местах штаны из тика — под ними были видны жилистые ноги — и, наконец, босые запыленные ступни. И вдобавок крепкий запашок рома.Человек небрежно приподнял брезент, которым был накрыт Моисей, рыкнув как следует на пытавшегося помешать ему матроса. Наклонился над больным, сражавшимся сразу со всеми демонами лихорадки, и проворно ощупал длинными, худыми, на редкость ловкими пальцами раздутую конечность. Потом выпрямился.— Если вы ампутируете ему ногу, сударь, вы сделаете его навсегда несчастным калекой…Человек говорил с заметным ирландским акцентом, голос у него был хриплый, но не вульгарный.Оставив Рандьера, объяснявшего ему как раз, как немыслимо трудно будет найти врача, который бы согласился лечить такого раненого. Жиль повернулся и с удивлением и беспокойством посмотрел на оборванца — по одному только запаху его можно было, не боясь ошибиться, отнести в разряд горьких пьяниц.— А если не делать ампутации, он умрет. Так считает старший лекарь — он побывал с инспекцией у меня на корабле. И капитан моего судна того же мнения…— Зато я другого, — спокойно ответил незнакомец.Из-под шляпы и кустистых бровей на Турнемина глянули зеленые, как молодая поросль, глаза. Несмотря на то, что внешность собеседника не внушала Жилю доверия, взгляд его показался Турнемину освежающим после чопорной торжественности адъютанта.— Я не слишком вас обижу, если полюбопытствую, достаточно ли компетентно ваше мнение? — спросил он любезно.— Вполне… а впрочем, у вас нет выбора. Никто, кроме добряка Дюрана, не возьмется лечить вашего раба, да и тот повязан холерой…— Во-первых, это не раб, а во-вторых, я хорошо заплачу. Уж золото, точно, не черное.— Очень верно сказано, и я буду рад с ним познакомиться, правду сказать, мы уже давно не знаемся. Если же вы доверитесь местному врачу — может, кого и соблазнят деньги, — он отрежет бедняге ногу, а после тот умрет так же верно, как от гангрены. Вам все равно нечего терять. Я врач, хоть с виду и не скажешь… и не самый плохой.Это заявление было встречено взрывом смеха и прибауток, словно ничего забавнее в Кап-Франсе сроду не слыхивали. Господин де Рандьер просто пожал плечами с золотыми эполетами.— Не давайте себя провести, шевалье! Это самый последний пропойца из всех, которые шатаются в портовых кабаках. У него даже прозвище «Губка».— А я и не отрицал, что пью, — с достоинством заметил оборванец. — Каждый находит удовольствие в чем может. Но разве это означает, что я не могу быть врачом? Ну что, сударь, решились? Если ничего не предпринять, еще день-два — и негр ваш умрет.— Что вы предлагаете?— Вскрыть ногу и посмотреть, что там такое внутри.— Это безумие! — воскликнул Рандьер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133