Хок непроизвольно застонал и глухо выговорил:
– Анастасия, ты моя и всегда будешь моей.
Вскочив, он стянул с себя штаны, отшвырнул куда-то в сторону и, схватив Анастасию за плечи, привлек к себе. Подмяв ее под себя, он обхватил руками ее колени, раздвинул бедра и одним неудержимым движением соединил воедино возлюбленную и себя, погрузившись в жаркую сладкую глубину ее лона. Хок был полон решимости увлечь Анастасию на головокружительные высоты наслаждения, доказать и ей, и себе, что они никогда больше не смогут жить друг без друга, что любовь связала их навечно.
Хок двигался все более страстно, и Анастасия почувствовала, что не в силах более сдерживать поднимающуюся волну наслаждения, готовую с минуты на минуту захлестнуть ее с головой. Она все еще не могла поверить, что можно испытывать такое сладкое ощущение близости с любимым и что она сама дарит ему не меньшее наслаждение. С ее губ сорвался долгий стон – вершина их взаимного любовного упоения была уже совсем близко, и последние оковы, сдерживающие вспышку всепоглощающей страсти, уже готовы были пасть.
И вот они вознеслись на неведомые доселе им обоим высоты, к воспламеняющему душу и сердце блаженству, туда, где на бесконечный миг двое становятся одним целым, где царствует непередаваемо сладостный, упоительный восторг божественной любви, где нет времени и правит вечность.
А когда оба вернулись обратно, то слова любви сами собой срывались с губ, еще крепче связывая влюбленных друг с другом, даря новое радостное понимание всей ее безмерной глубины.
Хок, все еще тяжело дыша после пережитого наслаждения, торжественно и нежно поцеловал Анастасию в губы и осторожно убрал с ее потного лба светлые пряди волос.
– Скоро, очень скоро, Анастасия, мы раз и навсегда покончим с Латимерами.
– Да, милый, да, – откликнулась она, мыслями уносясь в безоблачное будущее их совместной жизни.
– И тогда мы сможем быть вместе... навсегда...
– Да. Знаешь, я сейчас подумала...
– Не надо, милая, – прервал ее Хок. – Еще не время. Впереди нас ждут трудные дни. Между прочим, я пришел сюда как раз для того, чтобы обсудить, как нам быть с Латимерами! – воскликнул он и уже спокойнее продолжил: – Вот только разговор получился немного о другом...
Анастасия тихо рассмеялась, желая сейчас говорить только о них двоих, об их любви, но чувствовала, что какая-то часть мыслей Хока по-прежнему не о ней, а занята Латимером и всем, что с ним связано, что взывает из прошлого о воздаянии по заслугам.
Хок взбил несколько подушек и подложил их под спину Анастасии, а сам уселся по-турецки радом с ней, сразу став серьезным, и заговорил о деле:
– Я, как и ты, не имею ни малейшего желания отправляться на этот чертов званый вечер, который закатывает Ти Эл, но нам нужно постараться все это использовать в наших интересах.
– Но как?
– У меня не было возможности тебе обо всем подробно рассказать, но я договорился с несколькими индейцами тева встретиться через несколько дней на ранчо Хокинса.
– Зачем?
– На ранчо Хокинса есть мало кому известный тупиковый каньон, – грустно улыбнулся Хок. – Про него знали только мои родители, а теперь знаю только я.
– А зачем он тебе нужен?
Теперь улыбка Хока стала хищной.
– А нужен он мне затем, моя прекрасная и желанная Анастасия, что я собираюсь украсть мой первый гурт, с которого ранчо Хокинса возродится к жизни, у господина Теодора Лукаса Латимера.
– Украсть?! Но это нечестно, Хок! Как только такое тебе в голову пришло?
– Все очень просто. В моем случае ничего нечестного в этом нет, наоборот, все по справедливости. Он нагло обокрал моих родителей, и я просто возвращаю себе украденное, потому что оно мое.
Анастасия молча размышляла над словами Хока. Задуманное им по-прежнему казалось ей неправильным, но в то же время она понимала, что, как бы ни разубеждала Хока, тот все равно своих намерений не изменит. Слишком давно все это было выстрадано. Самое лучшее, что она могла в этом случае сделать, это попытаться помочь ему и уберечь его от неприятностей. Помолчав еще немного, она подняла глаза на Хока и сказала:
– Я тебя очень хорошо понимаю, хотя до конца с этим примириться не могу.
– Знаешь, мне как-то все равно, можешь ты примириться или нет. Я просто тебе сказал, чем собираюсь заниматься в ближайшие дни.
– Я поняла это, Хок. Раз ты полон решимости идти до конца, то я весьма рада, что тебе не придется делать все одному, а с тобой рядом будут индейцы тева.
Хок, иронически улыбнувшись, произнес:
– Я сказал бы, что тева будут у меня на подхвате. Мне ничего не стоит одному увести стадо годовалых телков прямо из-под носа у Латимера.
– А чем я могу помочь тебе? – спросила Анастасия, горя желанием разделить со своим любимым все... даже это.
– Ты мне никак не будешь помогать. Я их просто выкраду, да и все.
– Хок! Ты что, собираешься оставить меня в стороне? Он сел прямее, чтобы лучше видеть ее лицо.
– Послушай, Стейси, помнится, я тебе уже говорил, что собираюсь ограждать тебя от опасностей, а это очень рискованная затея.
– Такая же рискованная для тебя, как и для меня. Я не желаю быть в стороне. Я хочу быть рядом с тобой, а если, не приведи Господь, с тобой что-то случится?
Хок шумно выдохнул и выразительно пожал плечами:
– Ты самая несговорчивая и упрямая женщина из всех, которых я...
– Не надо, Хок. Я хочу быть рядом с тобой. Я это право заслужила.
Хок озадаченно помолчал.
– Не знаю, не знаю... – наконец протянул он с сомнением в голосе.
– Подумай над этим, – мягко посоветовала Анастасия, чувствуя, что стала в этом споре на шаг ближе к победе, и в то же время не желая перегибать палку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106