Ничего подобного!«Но тебе не кажется, что она немножко неестественная, эта маленькая Леони?»Я снова промолчала, а Розильда продолжила, что ей приятно видеть Леони и общаться с ней. Она очень милая. И, конечно, замечательно, что с ней можно упражняться во французском. Правда, интересной беседы у них не получалось. Хотя у Леони выразительная речь, и она умеет говорить красиво.«Но это совсем не то что говорить с тобой, Берта», – добавила Розильда.Что чувствовал Арильд, я не знаю. В присутствии Леони он начинал тушеваться. Да и со мной поначалу держался немного скованно, хотя это быстро прошло. А с Каролиной он никогда не смущался, каждый день они подолгу гуляли вместе и, похоже, им всегда было о чем поболтать. Иногда я думала, что Арильду я интересна только как «сестра Карла». Меня это огорчало. Если Арильд и беседовал со мной, то это всегда касалось моего «замечательного брата» и их великой дружбы. В конце концов я стала уходить от таких разговоров. Мне казалось, в их дружбе стало слишком много фантазий.Каролину в первые дни я видела нечасто. В Замке Роз редко собирались все вместе, разве что за обеденным столом. Мы разделились на пары. Когда я была с Арильдом, Каролина была с Розильдой, и наоборот. Леони предпочитала общество Каролины и Арильда. Не то чтобы она нарочно избегала меня и Розильду, но, наверное, с ними ей было приятней. К тому же она была влюблена в «Карла» и даже не пыталась этого скрыть.До сих пор в замке никто не заподозрил Каролину в том, что она выдает себя не за того, кем является. На мой взгляд, эта авантюра была очень опасной. Особенно для Леони, которая, без всякого сомнения, принадлежала к породе «рабынь любви»…Из-за Розильды я не волновалась. Ее ревность была несерьезной. Любовный треугольник был для нее просто развлечением.Единственным, о ком она действительно тосковала и тревожилась, был ее отец. Раньше Максимилиам был всего лишь мифом, смутным воспоминанием, портретом на стене. А теперь вдруг стал настоящим. У Арильда и Розильды появился отец. Сильный и надежный. Опора в жизни.Это была самая большая перемена, произошедшая в замке. Максимилиам находился далеко, но его присутствие все равно ощущалось. В мой прошлый приезд не было ничего подобного. А теперь Розильда без конца говорила о нем и показывала фотографии, снятые в Париже. На них она была вместе с отцом и смотрела на него с обожанием.На снимках Максимилиам был в гражданской одежде. А на портрете – в парадном мундире. В нем, возможно, он выглядел солидней и сильнее, зато на фотографиях – гораздо мягче. Но в любом случае это был один и тот же добрый, искренний человек.«Война – это совсем не для него, – писала Розильда. – Он вообще собирался выйти в отставку. Поэтому я за него так волнуюсь».Максимилиам оказался сейчас в самом разгаре сражений. Он воевал и раньше, и до сих пор с ним ничего не случалось. Но Розильду это не утешало. Ему просто везло, но удача могла изменить. Да разве только это! Раньше у ее отца не было никого, кто бы о нем беспокоился. Лидия не любила своего мужа, а Арильд и Розильда были слишком маленькими. Своего отца они даже не успели толком узнать. Лидия этого не хотела.Я попыталась как-то оправдать Лидию, но Розильда не слушала. Она грустно покачала головой и объяснила, почему считает, что именно сейчас ее отец рискует жизнью больше, чем когда-либо. Дело не только в том, что о нем раньше никто не заботился.Ему самому не приходилось заботиться ни о ком. Раз его выставили из дома и не давали видеться с детьми, он постарался забыть о своей семье. И то, что он избавился от чувств, сделало его в какой-то степени неуязвимым. Он мог не щадить себя, быть сколько угодно отважным и дерзким, а удача любит храбрецов! Это ведь не просто поговорка.Но теперь Максимилиам должен был беречь себя. Ради своих детей. Он больше не мог позволить себе рисковать. И от этого опасность увеличивалась. А он становился слабее. Любовь делает людей уязвимыми. На войне она угроза для жизни. К тому же любовь – злейший враг самой войны, поскольку тот, кто любит, не может убивать.Поэтому война должна стараться победить любовь. Уничтожить ее. Любящие не выживают. До тех пор пока никто не беспокоился о Максимилиаме и его самого ничто не связывало, опасность была не такой серьезной. Война была его работой. Но теперь, когда его связала любовь, он стал беззащитным.Я спросила, откуда у Розильды взялись эти мысли: может, из каких-то книг? Но она ответила, что дошла до них сама.– А разве когда думаешь о человеке с любовью, это его не защищает? – попыталась я возразить. Но Розильда в это не верила.«Я люблю его! И это может его убить!» – написала она.Арильд, который раньше протестовал против любой войны, после встречи с Максимилиамом отчасти изменил свое мнение. Теперь он считал, что в некоторых случаях война оправдана. И он гордился своим отцом, готовым пожертвовать своей жизнью за правое дело.Максимилиам участвовал в осаде Адрианополя на стороне сербов и болгар. Осада продолжалась несколько месяцев, и теперь, после долгого перемирия, военные действия вступили в решающую фазу. Поэтому Максимилиама снова призвали туда. И даже если с их стороны силы были превосходящими, потерь все равно было не избежать. Турки оборонялись до последнего.Об этом Максимилиам сообщил в письме, пришедшем на Пасху. Розильда истолковала его как предзнаменование и напрочь лишилась покоя. Она боялась, что в любой момент может прийти телеграмма с известием о гибели отца.И возможно, для того, чтобы как-то развеять свою тревогу, она время от времени вспыхивала ревностью из-за Леони, но проявляла ее только передо мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88