– Ты имел хоть какое-то отношение к рождению моих детей? – Она старалась говорить твердо, но это ей не совсем удалось. – Дантен обвинил меня в том, что я прибегла к твоей помощи.
– Заступнице не нужна ничья помощь, чтобы зачинать и рожать детей, – с полной искренностью ответил Рамирус. – Только дурак может думать иначе.
Гвинофар залилась краской.
– Ну что ж… тебя ждут дела, королева, а меня – некоторые вещи, требующие рассмотрения.
– Пожиратели душ. Он кивнул:
– Я разберусь, вещий это был сон или нет.
– И расскажешь мне о том, что узнал?
Он помедлил. Зачем непременно говорить правду? Можно просто ответить «да», как она хочет.
– Скажу, что смогу, – пообещал он. Ровно столько, чем он как магистр сочтет нужным поделиться.
Он протянул ей руку. Продетый в кольцо шелковый шарф, смятый Рамирусом в кулаке при появлении страшных созданий, теперь расправлялся, как крылья только что появившейся на свет бабочки.
– Я не могу вернуть тебе это сейчас. Настоящий перстень находится за тысячу миль отсюда, там же, где мое тело.
– Сохрани его, – попросила она. – Вдруг ты мне снова понадобишься. Или… – в ее светлых глазах сверкнул огонек, – или я тебе.
– Надеюсь, этого никогда не случится, Заступница. Ради нас обоих надеюсь.
Ему следовало предупредить ее еще кое о чем. Но она опять приложила руку к животу, и лицо ее осветилось – она думала о будущем сыне, таком же, как любимый ее Андован. Увидев это, Рамирус промолчал. Пусть насладится мгновением. Не станет он добавлять к ее страхам новые.
Пока в этом нет нужды – будем надеяться, что такая нужда и впредь не настанет.

Глава 27

В башне без дверей на простом дубовом столе лежало тело.
– Где ее нашли?
Женщина несколько дней пробыла в реке. Лицо съели рыбы, нескольких пальцев недоставало. Синее платье из плотного шелка уцелело, только золотой позумент у ворота был оторван, и в дырах копошились крохотные рачки.
Колдовской саван сдерживал запах – без этого в комнате нельзя было бы оставаться.
– На реке, в нескольких милях выше города. Один из моих людей услышал об этом и привез труп сюда. Платье – то самое, что было на ней в тот вечер, – сказал Тирстан.
Синий шелк, испачканный грязью и кровью, все же сохранил свой первоначальный цвет.
– Драгоценности, надо думать, похищены?
– Можно не сомневаться. Хорошо, что воры не закопали ее, чтобы скрыть следы.
– Точно ли это… как ее там звали… Сидера? – спросил магистр Канет.
– Никаких живых следов в теле не осталось, – пожал плечами Тирстан. – Платье, похоже, ее – по крайней мере и оно, и труп откликаются одинаково. Видимо, это она.
– Как она умерла? – осведомился Тамил.
– Упала откуда-то, сломав несколько костей, и утонула. Очень похоже на самоубийство, хотя о подробностях пока трудно судить. Мне думается, она бросилась с утесов к северу от Тоннарда на камни внизу, и река унесла ее.
– На теле имеются чары, – заметил Тамил.
Двое других, прищурясь, насторожили свои колдовские чувства. Тирстан тихо выругался – осадок, о котором говорил Тамил, был так слаб, что его обнаружение потребовало недюжинного мастерства.
– Ее убили не они, – сказал наконец он.
– Да, но они могли побудить ее покончить с собой.
– Ты хочешь сказать, что на самоубийство ее толкнул кто-то из нас? – вскричал пораженный Канет.
– Может статься.
– Уж не твой ли таинственный магистр? – посмотрел на Тамила Тирстан.
Темные глаза Тамила, прикрытые пергаментными старческими веками, встретили его взгляд не мигая.
– Теперь это представляется весьма вероятным, не так ли? Она избежала нашего правосудия, но дома ее ждал еще более суровый судья.
– Упала с высоты и разбилась, – задумчиво произнес Канет. – В этом есть некая справедливость, верно?
– Ее хозяин подчиняется тому же Закону, что и мы. То, что она сделала в башне Саврези, – оскорбление всему нашему братству, – указал Тамил.
– Теперь она поплатилась за это, – вздохнул Тирстан. – А смертных мы позабавили казнью Рави. Будем считать дело закрытым?
– Мы так и не узнали, кто был ее хозяин, – засомневался Тамил.
– Думаю, это он отправил нам тело вниз по реке, – вставил Канет. – Принес свои извинения, так сказать.
Старческие глаза уставились на него.
– Значит, где-то есть магистр, использовавший смертную, чтобы проникнуть в наш город. Заславший к нам шпионку. Чего он хочет? Разорить наших покровителей, отнять то, что принадлежит нам по праву?
– Это не противоречит Закону, – возразил Канет.
– Верно, – поддержал его Тирстан. – И даже весьма хитроумно.
– Однако, – добавил Канет, – если ты хочешь поискать его за пределами Гансунга – сделай милость, ищи. Мы с Тирстаном позаботимся о городе, пока тебя не будет.
Тирстан, видя, как разозлился Тамил, старательно скрыл улыбку.
Канет, бормоча заклинания, провел рукой над покойницей. Мертвое тело содрогнулось, и из него полилась вода – сперва струйками, потом бурным ручьем. Когда потоп прекратился, на столе осталась лишь пригоршня пепла.
Тирстан убрал магическую оболочку, и ветерок из окна быстро рассеял смрад. Тамил жестом усилил ветер, и тот, подхватив пепел, унес его прочь.
– Все как будто? – спросил он.
Миг спустя от башни в разные стороны разлетелись три большие птицы. Если кто-то из смертных и обратил на это внимание, то промолчал.

В лесу, на тщательно расчищенном месте, горел костер.
Посмотрев на пламя, Камала достала из кожаного кошелька под плащом горсть драгоценностей: звездчатые сапфиры, кубические алмазы, золотую брошь с речным жемчугом.
Какой-то миг она колебалась. Выросшие в бедности не привыкли разбрасываться добром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125