Десять минут назад мы мирно обедали, а теперь ты вдруг просишь меня принять решение, которое изменит всю мою жизнь! Сколько осталось времени?
– Э-э... – Я взглянул на часы.
– Нет, я имею в виду – когда ты собираешься уезжать?
Я снова посмотрел на часы.
– Во вторник.
– Вторник?! Да ты с ума сошел, мать твою! Вторник! У меня уроки, я должна заранее предупредить об уходе, я...
– Все это не имеет значения. Никакого. Главное, чтобы ты сказала «да» и поехала со мной. Пожалуйста! Я всю жизнь ждал, что встречу такую, как ты... Нет, не так! Я всю жизнь ждал именно тебя! Теперь мне надо уезжать, но без тебя я не могу. Давай уедем, ну пожалуйста!
– А если я скажу «нет»?
– Не надо!
– А если все-таки скажу? Ты меня тоже убьешь?
– Нет, никогда! Мое сердце разобьется, но я никогда не трону ни единого волоска на твоей голове!
– Несмотря на то, что я про тебя все знаю?
– Одно дело знать, и совсем другое – доказать. Ты для меня не представляешь никакой опасности. Имей только в виду: мой босс может думать иначе, так что если решишь остаться, держись подальше от полиции. Ради своей же собственной безопасности. Я это говорю, потому что люблю тебя.
Аделаида не отрывала от меня глаз.
– Я еще многого о тебе не знаю, да?
– А я – о тебе! Ну и что? Я ничего и не хочу знать!
Только теперь она подняла упавший стул и опустилась на него, медленно и аккуратно. Сидела долго, не глядя на меня и не задавая вопросов.
Казалось, прошли часы, хотя я знал, что всего лишь минуты. Надо было что-то говорить, я не мог больше выносить эту тишину.
– Аделаида, я понимаю, что переварить это все сразу невозможно, но, как ты думаешь, есть хоть какой-то шанс, что ты примешь мое предложение? Могу я хотя бы надеяться, что ты поедешь со мной?
– Я ведь еще не ушла, – улыбнулась она.
Из моей груди вырвался вздох облегчения. Я улыбнулся в ответ.
– Извини, что вывалил все это на тебя. Конечно, было бы лучше узнать друг друга постепенно, за годы, но у нас такой возможности нет. Либо мы уезжаем вместе, либо никогда больше не увидимся. Я не требую никаких клятв, никаких обязательств: если захочешь, в любой момент можешь вернуться домой, и я дам достаточно денег, чтобы ты могла спокойно найти работу. Даже если мы пробудем вместе только год, представь, какой это будет год! Лучший год в твоей жизни! И потом, за этот год мы сможем узнать друг друга лучше, и ты захочешь остаться еще на год, и еще... Представь, что ты будешь чувствовать, если во вторник я уеду один и мы никогда больше не увидимся!
– Хватит, хватит, сколько можно!
– Извини, извини! Просто я очень хочу, чтобы ты согласилась!
– Я поняла, – сказала она и перевела взгляд на пистолет. – А это? Возьмешь с собой?
– Не беспокойся, избавлюсь. Брошу в море, и никто его не найдет.
– Хорошо, – сказала она и протянула мне руку. – Иан...
– Что?
– Нет, ничего.
– В чем дело, скажи! – настаивал я.
Она помолчала, потом робко улыбнулась и спросила:
– Перед тем как его выбрасывать... можно я разок выстрелю?
* * *
Мы решили отложить отъезд на пять дней, чтобы дать Аделаиде неделю на сборы. Она согласилась ехать со мной, но не хотела сжигать мосты. Пять дней туда, пять дней сюда – какая разница?
Я практически лег на дно: не открывал дверь и подходил к телефону, только если звонила Аделаида. Это время я употребил на то, чтобы вычистить свой дом сверху донизу. Не хватало еще оставить отпечатки пальцев или волоски, чтобы Д. Б. мог меня подставить! Не то чтобы я всерьез ожидал от него такой изобретательности, но эта работа отвлекала и занимала мое сознание, иначе мамаша свела бы меня с ума.
Мертвая мамаша в голове. И еще боюсь, что она сведет меня с ума. М-да...
Это была самая долгая неделя в моей жизни. Раньше я никогда по-настоящему не боялся смерти – видимо, потому, что, кроме жизни, терять мне было нечего, – но теперь испытывал настоящий ужас. Мне всюду мерещились враги. Я чуть не подстрелил какого-то типа в супермаркете, потому что он покупал то же, что и я, поворачивая за мной в каждый проход. Наконец наступил вечер пятницы, и я позвонил Аделаиде, чтобы узнать, как прошел ее последний рабочий день, но наткнулся на автоответчик. Я повторил «возьми трубку, это я» раз десять, прежде чем на звонок ответили.
Я услышал рыдания.
– Что? Что случилось?
– Кто это? – Голос Джеки.
– Иан. Где Аделаида?
Сначала я был не слишком встревожен – у Джеки вечно глаза на мокром месте.
– Ох, Иан, какой ужас...
– В чем дело?
– Аделаида... Ох, Иан...
Кровь отлила у меня от лица, а сердце заколотилось, как сумасшедшее. Все воображаемые страхи последней недели внезапно ожили и столпились вокруг меня.
– Что случилось, Джеки? Скажи мне! Что с Аделаидой?
– Она в больнице... в реанимации... я не знаю, как она...
– Что случилось?
Мне пришлось повторить это несколько раз, прежде чем Джеки достаточно пришла в себя, чтобы ответить.
– Ее сбила машина... сегодня вечером... возле паба.
– Паба?
– Мы зашли туда выпить на прощание, мы и другие учителя. Она пробыла с нами всего час и сказала, что ей пора. И пока шла к машине, на нее... наехали... Ох, Иан, что же делать?
– Как она... – Мой голос прервался, и по щекам потекли слезы. – Как она? Жива? – спросил я почти шепотом.
– Не знаю. Мне сказали только, что она в реанимации. Я не родственница, мне ничего не говорят... Ох, Иан...
26. Голоса из прошлого
Я снова пьян.
Очень пьян.
Не помню, сколько выпил и даже где нахожусь – знаю только, что напился в стельку, и... причину, по которой напился. Как неприятно. Ведь пил я, чтобы забыть, и это частично сработало. Мне удалось забыть все, кроме того единственного, что надо было забыть. Слишком велико оно, слишком незабываемо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70