Однако изучение других видов несколько пошатнуло в настоящее время такие теории. Чтобы понять поведение собаки и лисицы, необходимо вспомнить об отдельных давно устоявшихся понятиях. Итак, Кочис и Блюе помогут нам увидеть, «какими были мы сами».
Но нужно сразу же отметить, чего Кочису не удалось сделать. Иными словами, ему не удалось спариться с собакой из-за неэффективности обмана импринтинга. Возможно, мы были близки к цели и уже надеялись на счастливый исход: однажды Кочис положил передние лапы на спину Блюе и, выбрав правильную позицию, решительно оседлал ее. Но Блюе ловко увернулась из объятий друга, не желая, как нам показалось, подчиниться тому, чей ранг в сообществе был ниже ее собственного.
И все же между собакой и лисицей действительно было взаимное половое влечение: огромный интерес) друг к другу, постоянное возбуждение и обнюхивание. Одним словом, наблюдались начальные этапы брачных игр – с вилянием хвостом, беготней и радостными соприкосновениями морда в морду. Мы даже видели классический признак податливости суки, когда она однажды остановилась как вкопанная сбоку от лисенка, а хвост ее начал заворачиваться набок. Но в самый последний момент, когда уже пришло время позволить ему сделать садку, она не выдержала, не смогла преодолеть себя. Возможно, что и он не получил от нее соответствующего импульса (стать более агрессивным или более смелым, кто знает?). Итак, оба проявили себя подлинными «консерваторами».

Какими были мы сами

Поведение, которое продемонстрировала Блюе, я уже видел однажды. Причем, отказано было не самцу другого вида, а настоящему кобелю, которого пустующая сука не захотела подпустить к себе. Ф. Бич провел эксперимент, в котором снял на кинопленку поведение разных сук в момент спаривания. Свой фильм он показал на встрече этологов в Стокгольме в 1967 году, на которой мне тоже довелось присутствовать. Поставленный эксперимент явственно указывал на наличие индивидуальных предпочтений у пустующих сук. Можно было наблюдать, как на огороженную арену, на которой находилась одна из сук английской породы бигл, поочередно запускались кобели той же породы. Они сразу же принимались обхаживать невесту. В ответ она либо проявляла податливость, либо решительно отгоняла их прочь. На экране отчетливо было видно отношение различных сук к различным кобелям. И причина отказа (может быть, она была и не одна) бросалась в глаза: когда сука отказывалась спариваться, она неизменно вела себя с позиции превосходства, то есть явно давала понять, что занимает более высокую иерархическую ступень в сообществе (по крайней мере, в данный момент), нежели ее партнер.
С самого начала эксперимента Бич поставил перед собой ряд особо интересовавших его вопросов. Ему, в частности, хотелось установить, способствуют ли спариванию предыдущие контакты и взаимная симпатия, наблюдавшаяся ранее между партнерами. Безусловно, этот фактор оказался весьма существенным. Что же касается проблемы иерархического превосходства в сообществе (о чем имеется даже специальная публикация, с которой я ознакомился позже), то здесь вопрос решался несколько необычным образом. Такое превосходство Бич определял еще до наступления течки у суки, искусственно вызывая раздор между двумя собаками из-за брошенной им кости. Кто овладевал костью, тот, по мнению наблюдателя, и оказывался в господствующем положении (я здесь несколько упрощаю факты, поскольку были получены и другие данные). Однако связь между предшествующим превосходством (заранее зафиксированном на пленке) и поведением во время спаривания мне не показалась особенно четкой.
Но для меня было совершенно ясно то, что я увидел собственными глазами, а именно: любая сука, не желавшая принимать кобеля, отгоняла его от себя самым решительным образом. Могло бы такое с ней произойти, если бы она не чувствовала (хотя бы в данный момент) своего превосходства над партнером?
Хочу отметить, что в ту пору я был особенно предрасположен отмечать подобные детали и живо интересовался такого рода поведением животных, стараясь докопаться до его подлинного смысла. Как раз в те годы я занимался проблемой полового выбора и на мышах проводил наблюдения, пожалуй, аналогичные в некотором смысле. Мне удалось раздобыть целый выводок изумительных маленьких мышей линии СЗН, которые казались почти дикими. Они могли дать мне одно из альтернативных решений в вопросе о половом выборе. Кроме того, они должны были послужить мне материалом для скрещивания с другими мышами, чтобы я мог получить разнородное потомство. В целях решения этой второй задачи я спарил несколько маленьких мышей с крупными самками-альбиносами линии SWM. Время шло, а ни одна из пар, сидящих в своих ящичках, не дала приплода.
Однажды мы с моим сотрудником Паскуали суетились в нашем виварии вокруг ящиков, повторяя все ту же несложную операцию. Нам хотелось понять, каким образом происходит защита индивидуальной территории у мышей. В сложных просторных конструкциях из пластика были рассажены целые выводки мышей, на которых нам предстояло провести обставленный по всем правилам научный эксперимент. А пока мы ставили лишь ориентировочные опыты: брали «бесполезные» ящики с мышами, от которых «не было никакого толка», и пробовали подсадить туда других мышей, чтобы увидеть, что из этого могло получиться.
Действительно, какой смысл держать эти ряды ящиков, в которых по нескольку месяцев кряду бесплодно сожительствовали пары, состоящие из самцов линии C3H и самок линии SWM?
Итак, в каждый ящик мы подсаживали молодую мышь почти месячного возраста и неизменно наблюдали при этом следующую сцену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44