Не может быть. Не должно быть…
– Так. – Ксэнг в третий раз перечитал загадочное послание, написанное каллиграфическим почерком штатного шифровальщика. Но понятнее отнюдь не стало. – Давайте-ка все сначала… – Он поморщился. – Да и расслабьтесь вы, в конце-то концов. Не на докладе же в Адмиралтействе.
Рабан едва заметно изменил позу на чуть более непринужденную (тихонько звякнула дворянская перевязь со шпагой на боку), мельком глянул на корабельный хронометр, укрепленный над дверью люка из рубки, и монотонно повторил рапорт, глядя куда-то поверх головы командира… Кажется, даже слово в слово повторил:
– Три четверти часа назад ютовым вахтенным наблюдающим были приняты семь, с перерывом в минуту, однотипных шифрованных сообщений с берега. Факт приема, согласно Кодексу, был подтвержден сигналом ютового прожектора. Поскольку каждому сообщению предшествовал общефлотский сигнал «Особое внимание», депешу немедленно отправили на дешифрацию. Затем был подан сигнал «Назовите себя», но ответа не воспоследовало… После расшифровки депеша немедленно доставлена шторм-капитану в ходовую рубку… Рапорт закончен.
Барон Ксэнг остался невозмутим, хотя и побелел губами.
– И дешифровка заняла сорок минут? – спокойно спросил он, старательно игнорируя чересчур уж уставной тон собеседника. Нарочито уставной. Можно сказать – издевательски.
Нет, ну не сволочь ли, а?! Даже сейчас, когда малейшая задержка подобна смерти в самом прямом, не метафорическом смысле – Рабан строит из себя этакого тупорылого штабиста, для которого буква Кодекса дороже всего на свете. А думать и решения принимать – это, мол, забота командира… Ксэнг грам-капитана не любил и своих чувств, в общем-то, не скрывал. Да и вообще, кто из моряков, скажите на милость, любит ищеек из Отдела ПРБ? Одно дело – терпеть на борту, но любить – это уж увольте…
– Шифр, использованный отправителем, был сменен Адмиралтейством год назад, – ответил грам-капитан, по-прежнему на командира не глядя. – Дешифровщикам пришлось потрудиться, прежде чем они отыскали требуемый код и…
– Ясно, ясно, – отмахнулся Ксэнг. И призадумался. – Год назад… нет, все-таки ничего не ясно. В Тоуранте что, оставались ваши люди?
Рабан помолчал. Прикидывал, наверное, не раскроет ли страшную военную тайну, если ответит правду. И наконец сказал:
– По м о и м сведениям, нет. Вся наша резидентура была свернута задолго до… до наступления Тьмы… – Он пожал плечами, увенчанными золочеными эполетами. – Конечно, в спешке могли что-то упустить, перепутать списки, и какой-нибудь рядовой агент, работавший в провинции…
– Рядовой агент не станет передавать «Приказываю», – отрезал Ксэнг. – Как было передано сообщение?
– Флажковой азбукой. Отправитель использовал факелы – наверное, горящие ветки или что-то в этом роде.
– И как он выглядел? Мужчина? Женщина? Один или несколько?
– Неизвестно. Видимость на берегу практически нулевая, этот световой сигнал – и тот был распознан до конца только с четвертого раза…
Шторм-капитан шумно выпустил воздух из легких. Внештатная ситуация, Ловьяд забери ваши души. Неучтенный фактор.
…Когда во время похода твой корабль вдруг подвергается нападению каких-то тварей верхом на дельфинах и с магическими способностями в придачу – это тоже неучтенный фактор, но это нормально: есть возможность в очередной раз проверить боеготовность экипажа и доказать тварям, что связываться, с гидернийским кораблем – себе дороже.
…Если во время учебных стрельб один из зарядов, выпущенных с борта куттера, имитирующего вражеское судно, неожиданно оказывается боевым и разносит вдребезги надстройку (а заодно и в клочья пятерых офицеров) – это тоже непредвиденное событие, но и в нем, по сути, нет ничего из ряда вон: наличествует конкретный виновный, и есть, опять же, возможность на живом примере продемонстрировать экипажу, чем учения отличаются от реального боя…
Но когда с чужого п у с т ы н н о г о берега поступает шифрованный секретным кодом приказ выслать катер – тут уж призадумаешься. То ли это провокация неизвестного противника, имеющая целью задержать броненосец, задержать – и попытаться, скажем, потопить. То ли на береговой линии действительно находится некто, облеченный властью п р и к а з ы в а т ь шторм-капитану «Адмирала Фраста»…
Ксэнг снял чугу и тыльной стороной ладони, в которой была зажата депеша, вытер лоб.
– Хорошо, Рабан, – сказал он негромко, чтоб не услышал рулевой, переминающийся с ноги на ногу у штурвала в ожидании команды «Курс – двадцать два». – Ладно. Теперь поговорим неофициально. Какие соображения на этот счет есть лично у вас? Кто может быть автором послания, как вы думаете?
Наконец-таки грам-капитан соизволил опустить взгляд и посмотреть на Ксэнга. Тихо и вроде бы не по теме он ответил:
– У нас приказ, мастер шторм-капитан. До того момента, как волна разрушений накроет берег, остались считанные часы… Можем не успеть.
Ксэнг пристально смотрел ему в глаза, но Рабан взгляда не отвел.
Его игра была видна командиру насквозь.
Рабану было все равно, кто находится там, на берегу. Рабан советовал не рисковать и подобру-поздорову уходить м о р и с т е е. А ежели случится такая неприятность и таинственный автор послания в самом деле окажется важной шишкой и ежели этой самой шишке повезет невредимой добраться до гидернийского конвоя, то Рабан в происшедшем будет совершенно ни при чем: есть масса свидетелей, что шифровка «Адмиралом Фрастом» была принята, – а вот трус и перестраховщик Ксэнг приказал ее игнорировать и убираться подальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15