Склонившись, Ольга проворно сграбастала Дуняшку за косу - несильно, не в целях причинения боли, - легонько притянула к себе, так что их лица почти соприкоснулись. Спросила шепотом:
- Дунечка, а вот что скажи-ка, родная… Знаешь еще какое-нибудь гадание, чтобы показалось грядущее ? Откуда-то я смутно помню, что мельничное гаданье лицезрением суженого не ограничивается…
Девчонка молчала, округлив глаза. Ольга встряхнула ее уже сердито, сказала мечтательно:
- Не ценишь ты хорошего отношения. Другая на моем месте тебя бы на конюшню отправила или вообще в дальние деревни с глаз долой определила за свиньями ходить…
- Барышня, истинный Бог, я от вас, кроме добра, ничего не видела! Я ж тоже с понятием…
- Вот и говори, - сказала Ольга. - Как выразились бы в те самые незапамятные времена - глаголь, голубица моя, без запинки да без заминки…
- Ох, барышня… Опасно это. И палец нужно колоть, и вообще, против христианской веры…
Ольга спросила с ехидной улыбкой:
- А на суженого гадать, рассуждая пристрастно, - не против ли христианской веры? Помнится, в Библии насчет любой ворожбы высказывается неодобрение…
- Вам виднее, вы-то Библию читали, а я вообще читать не умею, я ж не отец дьякон…
- Не увиливай, - решительно сказала Ольга. - Есть такое гадание? Сопряженное с мельницей и полнолунием?
- Ну, есть…
- Излагай, чадушко, - решительно сказала Ольга. - Бог не выдаст - свинья не съест…
Через четверть часа, благополучно выскользнув из дома незамеченной через ту же заднюю дверь, коих в особняке имелось предостаточно, Ольга направилась к конюшне, шагая быстро и размашисто, чтобы не передумать. Луна висела над крышами, безукоризненная, без малейшей щербинки, и такая огромная и яркая, что почему-то именно сейчас верилось: там, как давно уже говорят и пишут в книгах, обитают лунные жители…
Ольга остановилась с маху. Походило на то, что ей сегодня категорически не везет. Именно у ворот той конюшни, где стояли их с Татьяной кони, ярко горел фонарь, повешенный на крюк у входа, и в зыбком круге света стояли несколько человек - люди, все до одного, - там был и Данила, главный княжеский стремянный, и парочка псарей, и кто-то еще, кого она сейчас не распознала. Все вроде бы выглядели трезвехонькими - но разговор шел крайне громкий и энергичный, главным образом состоявший из тех народных словечек, которые благонравной барышне и знать не полагалось - но это только в теории, а на практике, выросши в деревне, пусть даже в княжеском богатом дворце, чего только не узнаешь…
Ольга колебалась какое-то время, но потом решилась. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы отступать - особенно теперь, когда в небе сияла полная луна. Она чувствовала, что если сейчас отступит, потеряет кураж , в другой раз может и не решиться на подобное предприятие…
А посему она звонко откашлялась и двинулась к воротам, нарочито громко шагая. Ругань сразу смолкла, все повернулись к ней, а узнав, принялись, смущенно покряхтывая в кулак, отступать бочком-бочком, исчезая в тени. Данила развел руками:
- Это мы так, барышня, промеж себя, сплошные глупости…
И наладился было следом за остальными, но Ольга проворно поймала его за полу архалука, и вырываться он, конечно же, не решился, замерев всей своей медведеподобной фигурой в позе почтительной и выжидательной.
- Что у вас тут? - спросила Ольга.
- Да эх… - Он замолчал. Повертел головой. - Чистая комедия, барышня. Этому прусскому немцу приспичило, оказывается, посмотреть настоящую псовую охоту…
- Так ведь не время, - сказала Ольга.
- А я что говорю? Никак не время. Но немец важный, его сам государь принимать будет в видах дипломатии… Короче, завтра князь решил устроить охоту - как бы настоящую, по всем правилам, только немец, понятно, знать не должен, что ему будут изображать театр… - Данила досадливо покрутил головой, превеликим усилием воли удерживая в себе простые народные слова. - Мы люди маленькие, наше дело сторона, ежели его сиятельству так нужно, изобразим в лучшем виде, только получится-то истинное безобразие… Кто ж из охоты театр делает? Эх, кандибобер… Жили без дипломатии столько лет, и дальше б жить столь же беспечально, да никогда не знаешь, с какого дерева шишкой тюкнет по маковке… Нам-то что, мы люди исполнительные, просто с души воротит, уж простите на откровенном слове…
- Могу себе представить степень возмущения вашего… - сказала Ольга сочувственно.
- Не то слово, барышня, тут никакой степени не хватит…
- Заседлай Абрека, - сказала Ольга. - И забудь, что меня видел. Не конюха же будить?
- Оно, конечно…
- Ну?
Неизвестно, что там Данила себе думал, но он, покачивая головой, послушно направился в конюшню. Ольга ждала, нетерпеливо притопывая ногой. Что стремянный кому-то проговорится, она не опасалась. Величайшим достоинством княжеского поместья было то, что в нем полностью отсутствовало бабье : ни властной супруги, ни ехидины тетушки, ни приживалок, обожающих сплетничать и наушничать. Женщины среди прислуги имелись, конечно, в немалом количестве, но не было вышепомянутых и подобных им, подходивших под категорию «вредного бабья», как это однажды поименовала Татьяна. Бригадирша была не в счет - отроду не сплетничала и не наушничала. По этой причине жизнь поместья в некоторых отношениях была крайне привлекательной - что позволяло Ольге с Татьяной в великой тайне вытворять многое, немыслимое при других обстоятельствах в другом обществе. Меж собой, конечно, ловчие, псари и прочая публика, состоявшая под началом Данилы, не удержатся от пересудов, но давно известно, что дальше них это так и не пойдет…
Довольно быстро Данила вывел заседланного Абрека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16