- В конце концов, денежки законные плюс орден с мечами... А? Но каковы юные поросюки из элитных семей?
- Господи, это же не первый случай и даже не десятый, - сказал Мазур. - Тут тебе и Патти Херст, и дворянин Володя Ульянов, и Фидель...
- Сеньоры, какая встреча!
Перед ними стоял незаметно подошедший Франсуа - в столь же белоснежном костюме, насквозь респектабельный, с крупным бриллиантом в перстне и легкомысленной тросточкой под мышкой. Они с Кацубой тепло поздоровались по-здешнему (Мазур уже знал, что это называется abrazo): два друга, обнявшись, хлопают один другого по спине сначала правой, потом левой рукой.
Мазур неловко торчал рядом, совершенно не представляя, как ему с "третьим мушкетером" держаться, точнее, на каком языке говорить, - он не знал, в какой роли появился Франсуа на улицах столицы.
- Мой друг Влад! - воскликнул Франсуа на безукоризненном английском, кидаясь Мазуру на шею, и тот от растерянности покорно выполнил обряд abrazo. - Поистине, достаточно выйти на Сан-Августин и постоять там пять минут, чтобы без всяких хлопот, расспросов и поисков вновь обрести старых друзей! Кеведо был прав, когда посвятил этой улице поэму...
На них не обращали внимания - там и сям происходили столь же дружеские встречи с хлопаньем по спине, темпераментной жестикуляцией и сияющими улыбками, разве что разговор шел на испанском. Подступала вечерняя прохлада, и народ из числа благополучных массово выходил на променад.
- Пойдемте, - сказал Франсуа, беря их под руки и направляя обратно к площади Дель Соле. - Сеньор Влад, сеньор Мигель, можете меня поздравить.
Франция, наконец-то, оценила скромные заслуги вашего покорного слуги, назначив его здешним почетным консулом. - Он понизил голос:
- Железные документы, господа, подлинные. Почти тот же иммунитет, что у вас...
"Это должно было влететь в немалую копеечку, - подумал Мазур, - подлинный картон французского почетного консула". Но он уже убедился, что неведомые дирижеры денег не считают, швыряясь ими даже почище, чем в беззаботные советские времена. Выданные им с Кацубой "суточные" и "подъемные", мягко говоря, заставили тихонечко обалдеть. Вообще-то, и российские дипломаты могли носить в бумажниках столь толстые пачки, но при условии, что они происходят из семейки члена Политбюро...
- Как настроение, Мигель и Влад?
- Беззаботно-рабочее, - сказал Кацуба, а Мазур промолчал.
Им оставили именно эти имена - потому что, как поведал Глаголев, встреча с доньей Эстебанией отнюдь не исключена, а она могла накрепко запомнить, что загадочные русские офицеры с "Достоевского" звались Мигель и Влад. Отчества и фамилии, правда, были другими, но последних прежних донья и не знала, помнится. Ладно, это пустяки, но больше всего Мазура угнетало, что его согласно новому привилегированному аусвайсу сделали не кем-нибудь, а военно-морским атташе в крохотном государстве на одном из Карибских островов, причем Кацуба был опять-таки не мелкой рыбкой, а третьим секретарем одного из российских посольств на континенте.
Душа не просто протестовала против подобного титулования - обливалась горючими слезами. Всю сознательную (то есть боевую) жизнь, оказываясь за пределами Отечества, Мазур либо числился кем-нибудь вроде младшего переводчика при самом зачуханном инженере, либо словно бы не существовал вообще, появляясь на "игровом поле" неким призраком, лишенным и намека на национальную принадлежность. И вот, на пятом десятке - не просто дипломат, а еще и военный атташе. На груди словно бы вывеска, ощущаешь себя голым и прозрачным, как хороший хрусталь. Что там чувствует Кацуба - его дело, а вот Мазуру было тяжко, непривычно и уныло...
- Можете не рассказывать мне ваши печальные новости, - тихо произнес Франсуа. - Сам знаю, что вы в "коробочке". Мы тут тоже не сидели сложа руки.
И, чтобы вы не мучились неизвестностью, спешу внести ясность: это именно те, на кого мы все думали. Ничего смертельно опасного здесь не вижу.
- Откуда же утечка? - спросил Мазур.
- Честно говоря, это не только не ваше дело - это и не мое дело, - ответил Франсуа. - Даже если завтра на далекой родине установят "крота" со всей непреложностью, чем это нам поможет? То-то. О нашей миссии знают - и не более того. Такой поворот событий заранее предусматривался, вы не забыли беседу в самолете?
- Вашими бы устами... - протянул Мазур.
- Глупости, - жизнерадостно осклабился Франсуа. - Как вы сами действовали бы на их месте? Ну-ка?
- Весьма вероятно, я и не пытался бы подсунуть членам их группы тарантулов за шиворот или отравить колбасой, - сказал Мазур. - Скорее уж я устроил бы засаду на месте, будь оно мне изве-стно. И дождался бы, когда аквалангисты всплывут на поверхность с добычей... Так гораздо рациональнее.
- Вот видите. Почему же наши... оппоненты должны быть глупее нас? Место им известно. Логично ожидать именно таких действий, какие описали вы... - Он приостановился. - Дружище Влад, посидите пока здесь, а мы с Мигелем кое-что обсудим... - и он легонечко подтолкнул Кацубу ладонью к парадному крыльцу "Трес Крусес".
Мазур присел за столик, отчего-то выбрав тот самый, за которым сидел полчаса назад, начал уже к нему привыкать. Тут же беззвучно возник официант, разумеется, он неплохо владел английским, иначе и не попал бы в столь респектабельное заведение, - и Мазур без всяких лингвистических хлопот обрел пиво с местными жареными орешками. Краем глаза покосился на здешнего штатного топтуна - тот лениво цедил свою колу и Мазура словно бы не видел вовсе, а вот проходивших по площади сеньорит замечал мгновенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23