Потом человек в черном повернулся и исчез.Учитель заметил, как погрустнел юноша, лицо которого словно накрыла тень. Мулграв вздохнул.— Вы хорошо маневрируете, мой господин, — сказал он. — Дважды вам почти удавалось поставить меня в сложное положение.— По-моему, он меня ненавидит, — пробормотал Гэз.Мулграв нахмурился.— Скоро придет учитель истории, сир. Вам надо переодеться, но прежде обязательно вытереться насухо. В такую погоду легко простудиться.— Да, в этом доме всегда холодно, — грустно ответил Гэз Макон.Мулграву хотелось подойти к мальчику, обнять за плечи и сказать что-нибудь ободряющее, но он знал, что Мойдарт вполне может наблюдать за ними из-за опущенной шторы одного из верхних окон. Ему стало грустно, — похоже, у Гэза есть все основания считать, что отец недолюбливает его. Разговаривали они редко, а когда и разговаривали, то дело обычно ограничивалось коротким монологом Мойдарта, критиковавшего тот или иной аспект поведения сына. Иногда на лице и руках юноши появлялись синяки, о природе появления которых догадаться было совсем не трудно. Обучая Гэза искусству боя, Мулграв одновременно служил телохранителем Мойдарта и за три года успел убедиться в жестокости правителя Эльдакра.— Завтра днем попрактикуемся в стрельбе из новых пистолетов, — пообещал он. — Они отлично сбалансированы.— Буду ждать с нетерпением.Почему Мойдарт так не любит собственного сына? — в который раз спросил себя Мулграв. Почтительный и добрый, внимательный к отцу, прилежный в занятиях по фехтованию, верховой езде, стрельбе — что еще надо?Мулграв заглянул в глаза юноше , — странные глаза, один зеленый, другой золотистый.— У вас хорошо получается, сир. Я горжусь вами.— Для меня ваша похвала много значит, — ответил Гэз. — Пойду переоденусь. Пожалуйста, передайте мои извинения господину Шаддлеру и скажите, что я не задержусь.— Конечно, сир.Юноша легко взбежал по ступенькам лестницы и исчез за одной из боковых дверей. На дорожке, ведущей от ворот, появилась высокая, сутулая фигура Алтерита Шаддлера. Мулграв снял нагрудник и коротко поклонился учителю истории:— Добрый вам день, сир.— И вам того же, мастер Мулграв. Полагаю, вы в добром здравии.— Да, сир. Господин Гэз попросил меня передать вам его извинения за опоздание. Мы начали с небольшой задержкой. И он сейчас переодевается.— Физические навыки всегда почитаются выше навыков умственных, — без всякой обиды заметил Алтерит.— Как ни печально, сир, но я должен согласиться с вами. Изучающий историю неизбежно поймет, что война выявляет в людях прежде всего бесконечную тупость.— И благородство, мастер Мулграв, — укоризненно добавил Алтерит. — И благородство тоже.— Справедливое замечание. Среди воинов благородство встречается, но, по-моему, его явно недостает тем, кто отправляет их на войну.Алтерит Шаддлер моргнул и облизнул губы.— Должно быть, сир, я неверно вас понял, потому как в ваших словах можно усмотреть критику в адрес короля.Мулграв улыбнулся:— Мы ведь говорим о делах исторических, сир, а не политических. Каждый может, к примеру, почитать сочинения о войне императора Джесарея. В них найдешь не много благородства, зато нельзя не заметить неутолимое стремление завоевать как можно большую часть известного нам мира.— Но благородство, великое благородство, было свойственно Конну Барскому, который и разгромил названного вами императора, — заметил Алтерит.Мулграв усмехнулся:— Конн? Так, значит, он один из нас? Любопытно. Я почему-то полагал, что он горец.— Обычное заблуждение, сир, весьма распространенное среди тех, кто изучает историю поверхностно. Сила Истока привела его еще ребенком в эти края именно для того, чтобы однажды он победил Джесарея.— Ах да, Исток Всего Сущего, — ухмыльнулся Мулграв. — Полагаю, он тоже принадлежит к варлийцам.— Похоже, сир, вы решили посмеяться надо мной, — твердо сказал Алтерит.— Приношу свои извинения, почтенный учитель. — Фехтовальщик поклонился. — Когда я был еще ребенком, мать знакомила меня с Учением. Насколько я понимаю, ранние святые были людьми, проповедовавшими мир и любовь. Весьма странно, что, выступая от их имени, мы завоевывали земли, сжигали города, убивали. Нисколько не сомневаюсь, что легендарная Госпожа-в-Маске со стыдом отвернулась бы от нас. Чем мы лучше дикарей, которых она пыталась обратить в веру?Кровь отхлынула от лица Алтерита.— Перестаньте! Что вы такое говорите! Вас же сожгут за подобные слова! Варлийцы — избранный Истоком народ.Мулграв выдержал негодующий взгляд собеседника.— Да, думаю, я пошел бы на костер за правду. Других ведь это не испугало.Алтерит вздохнул:— Я никому не передам содержание нашего разговора, мастер Мулграв, но буду признателен, если вы не станете повторять подобную ересь в моем присутствии.— Согласен, не будем говорить о делах религиозных. Но раз уж на то пошло, то и вы, пожалуйста, не оскорбляйте мой здравый смысл небылицами о Конне Барском. Достаточно того, что мы уничтожили культуру кельтонов. Не станем же марать их славную историю.— Происхождение Коннавара — установленный факт, — стоял на своем Алтерит. — Историки…— Я расскажу вам об одном установленном факте, господин учитель. Четыре года назад в одной маленькой церкви в провинции Пинанса, примерно в тридцати милях отсюда, затеяли перекладку фундамента. Рабочие убрали также и треснувшую плиту возле алтаря. Под ней обнаружился старинный сундук, а в нем несколько свитков, пожелтевших и высохших от времени. Один из свитков содержал табличку кельтонских королей с указаниями на их происхождение. Какому-то старику монаху удалось спустя месяцы расшифровать кельтонскую грамоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20