— Я никогда бы не вышла за отца Бануина, а значит, не было бы и его самого. А каким бы был мир без вас двоих?— Скучным, — отозвался Бэйн. — Расскажи мне про Коннавара и медведя.— А что ты хочешь знать? Эту историю знает каждый.— Да, каждый. Но, все ли в этой истории правда, Ворна? Действительно ли он сразился с медведем, чтобы спасти немощного друга? Или у него была другая причина?— Не было никакой другой причины. Он пытался унести Ламфаду прочь от опасности, но медведь быстро приближался. Тогда он посадил друга на землю и выступил против медведя, вооруженный одним кинжалом. Он был на два года моложе, чем ты сейчас. — Ворна вздохнула. — Ты разочарован, Бэйн. Надеялся, что твой отец окажется трусом?— Не знаю, Ворна, может быть. Куда бы я ни пошел, везде поют легенду о Коннаваре — битва против Морских Волков, победа Железных Волков над Пантерами на Когденовом поле, осада Барроу-Хилл. Великий Коннавар! Герой! Как же мог этот герой предать мою мать? Как мог оставить сына расти без родительской любви? Ворна глубоко вздохнула:— Может, тебе стоит спросить его?— Может, я однажды спрошу.Ворна почувствовала в его голосе грусть. «Ты так молод, — подумала она, — еще совсем мальчик». Но вдруг ей стало страшно.— Что ты собираешься сделать?— Сделать? Ничего. Собираюсь гонять охотников до полусмерти, пока они меня не поймают.Бэйн улыбнулся, но Ворна не отступала.— Скажи мне правду, — попросила она, — какие у тебя планы?— У меня нет планов, Ворна, — вздохнул Бэйн. — Ты думаешь, мама и правда любила меня?— Что ты хочешь этим сказать? Конечно же, любила. Она очень любила тебя. Что за вопрос?— Иногда она странно смотрела на меня, а потом плакала и кричала, чтобы я убирался прочь. А однажды даже сказала, что все ее страдания — из-за меня.— Ну, она могла сказать, не подумав, — проговорила Ворна. — Она страдала не из-за тебя, Бэйн, и не из-за Коннавара. Мы все жертвы собственных пороков. Ариан не была безупречной, но она любила тебя. В этом я уверена, а ты знаешь, я не буду лгать тебе,— Знаю, Ворна. Вчера я встретил ловчего Паракса. Король его послал, чтобы найти меня.— Если кто-нибудь и мог найти тебя, так это Паракс.— Да уж, — отозвался Бэйн, — хитрый старик и очень мудрый. Будущее мне предсказывал. Но мне пора. Спасибо тебе за все.Ворне опять стало страшно. Она попыталась проникнуть в сознание Бэйна. Боль? — горе, опустошенность она увидела там и еще большое желание умереть.— Постой! — остановила его Ворна у самой двери. — Если у тебя нет определенных планов, не мог бы ты кое-что для меня сделать?— Ты же знаешь, Ворна, я все, что угодно, для тебя сделаю.— Найди Бануина. Поезжай с ним и охраняй его. Мне очень важно, — добавила она, — знать, что вы вместе.Бэйн выглянул в раскрытую дверь:— А вот и погоня! Летит, словно ветер! Мне пора.Тут он широко улыбнулся, и Ворне стало легче — перед ней снова был прежний Бэйн, полный радости и жизни.— Не беспокойся о Бануине, — утешил он, — я присмотрю за ним.— Надеюсь, ты так и сделаешь, — сказала Ворна, — твое обещание греет мне душу, а теперь поезжай быстрее.Бэйн улыбнулся и, шагнув обратно в комнату, обнял ее, приподнял и расцеловал в обе щеки.— Будь осторожна, — попросил он, — ты одна из тех немногих в этом мире, кого я люблю.Он осторожно поставил ее на пол. Ворна потрепала его по щеке:— Езжай-езжай!— Бэйн выбежал вон, а Ворна наблюдала, как он быстро погнал мерина через лужайку, перемахнул невысокий забор и галопом помчался к южным холмам.Двадцать всадников развернули коней и пустились в погоню.— Вам не поймать его, — негромко проговорила Ворна.
Не в первый раз Бануин останавливал гнедого мерина и оглядывался на север. Горные пики уже едва виднелись сквозь верхушки сосен. Он смотрел на манящие южные долины и понимал, что еще один подъем, и Кэр-Друах станет просто воспоминанием. Ему вдруг взгрустнулось, чему он очень удивился.Бануину никогда не нравилось жить среди ригантов. Он с детства ненавидел шумные игры, превосходство физической силы, драки и ссоры. Он на собственном опыте узнал, какими вспыльчивыми, непостоянными и импульсивными могут быть риганты, а теперь ему вдруг совсем расхотелось уезжать.День был погожий, и припекало солнышко. Бануин провел рукой по темным волосам до плеч.«Нужно постричься до переправы, — подумал он, — в Камне у всех короткая стрижка. Они и бреются каждый день, а борода и усы годятся только для варваров».От диких Друахских гор его мысли устремились к легендарному Камню — городу его отца.Риганты всегда хорошо отзывались о Бануине-старшем, маленьком чужеземце, который стал жить среди них и женился на бывшей ведунье Ворне. «Прекрасный человек, — говорили они, — смелый и добрый». Бануин пал от руки короля Пердии девятнадцать лет назад.Бросив прощальный взгляд на Кэр-Друах, Бануин пришпорил мерина и поскакал по склону вниз.— Каким был мой отец? — спросил он однажды у матери.— Невысоким, но таким же красивым и темноволосым, как ты.— А глаза у него тоже были синие?— Нет, он был темноглазым.— А его обижали в детстве?Он никогда не рассказывал о детстве, сынок, но взрослым его никогда не обижали.Бануин ехал на юг. Недавно он пересек реку и находился, по его расчетам, в сутках езды от Гилрата, южного поселения ригантов. Его конь, подарок короля, был по-прежнему свеж и полон сил, хотя, по мнению Бануина, чересчур норовист. Каждое утро конь злобно смотрел на хозяина, а когда Бануин седлал его, несколько раз пытался его скинуть, грозя переломать Бануину кости. Юноша чувствовал, что конь его не любит и лишь из милости позволяет ему ездить верхом.— Хороший конь, — сказал Коннавар, — он тебя не подведет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22