Барсучонок крепко заснул. Он был сильно истощен, шерсть кишела блохами и паразитами, но сильнее всего был поражен мозг. На череп давила раковая опухоль, вызывая слепоту. Ворна открыла глаза и повернулась к Бэйну:— В кладовой есть копченая лопатка. Положи ее в миску и принеси сюда. И постарайся не разбудить Бануина.Бэйн убежал и вернулся с мясом. Положив одну руку на мясо, а другую — на голову барсучонка, она еще раз закрыла глаза. Теперь ее дух проник в опухоль, чувствуя рост и пульсацию. Ворна сосредоточилась и очень осторожно стала втягивать пораженные клетки в собственное тело. Она впитывала раковые клетки, разрушала их и через свою кровь передавала в копченую лопатку. Мясо зашевелилось под ее рукой, сквозь пальцы поползли личинки. Лоб Ворны покрылся испариной, и по щекам текли ручейки пота, но она была по-прежнему сосредоточена. В конце концов, удалив из тела барсучонка последние следы рака, она удовлетворенно откинулась назад и открыла глаза. Бэйн в ужасе смотрел на гнилую, шевелящуюся массу, в которую превратилась лопатка.— Эти личинки были в барсучонке? — отважился спросить он,— Да, в некотором смысле. Унеси мясо и закопай его. Потом мы разбудим и покормим барсучонка.— Я никому не скажу, Ворна, никто не узнает твой секрет, обещаю.— А ты давно знаешь?
— В прошлом году я видел, как ты, щелкнув пальцами, развела огонь. Я стоял за окном. Никто не узнал об этом.— А почему ты никому не сказал?— Потому что это твой секрет, — ответил Бэйн. — Мне показалось, ты не хочешь, чтобы о нем знали.— Ты прав, а теперь закопай мясо.Ворна улыбнулась увиденному в волшебном круге и щелкнула пальцами. Круг исчез, и, поднявшись на ноги, она увидела всадника, мчащегося с востока на сером в яблоках коне.— Глупый мальчишка! — прошептала Ворна.Но она почувствовала радость, когда юный беглец проехал по мосту и галопом пронесся по лугу. Бэйн остановился перед домом и спешился. На лице играла широкая улыбка, и лучи солнца запутались в белокурых волосах.— Надеюсь, обед готов, — проговорил он, — а то я готов сожрать лошадь!— Глупый мальчишка! — пожурила его Ворна. — Нашел, где прятаться! Хочешь, чтобы тебя нашли охотники?— Не беспокойся! Они отстали на многие мили и не доберутся сюда до самой ночи.Он ухмыльнулся и завел серого мерина в амбар. Ворна вздохнула, покачала головой и пошла в дом. Она выложила на тарелку большой кусок пирога с мясом и поставила на стол. Бэйн вошел в комнату, захлопнул дверь и сел за стол. Ворна налила ему кружку воды и, присев у очага, стала ждать, пока он наестся.В комнате было прохладно. Ворна пробормотала заклинание, и в камине появился огонь, весело лизавший сухие дрова.— Никогда не устану смотреть, как ты колдуешь, — сказал Бэйн, поднимаясь из-за стола и присаживаясь на покрытый лошадиной шкурой стул напротив Ворны.Женщина посмотрела на него и улыбнулась: у парня были глаза отца и красота матери.— Что ты собираешься делать? — спросила она.Пока не знаю, — пожал плечами Бэйн, — но у меня есть мешок золота, подарок любимого папочки! Его доброта не знает границ!— Он всегда был добр ко мне, — отозвалась Ворна, — но не будем спорить об этом. Я слишком тебя люблю и не хочу сердить.— Я не могу сердиться на тебя, Ворна, — ответил Бэйн, — После матери ты — мой самый лучший друг. Вижу, Бануин уже уехал. Думаешь, он вернется?— Зависит от того, сумеет ли он найти то, что ищет, — ответила Ворна и сильно погрустнела. Она взглянула в странные глаза Бэйна. — А еще это зависит от того, останется ли он в живых.— Думаешь, ему грозит опасность? У тебя было видение?— У меня много видений, но ни в одном нет ни моего сына, ни тебя. Мне кажется, любовь к вам обоим ослабляет мою колдовскую силу. Знаю только, что он едет на юг, по истерзанной войной земле, полной разрушений и насилия. А ведь ты знаешь, что он не воин, Бэйн.— Знаю. Он… э-э-э… не очень сильный, — нескладно закончил Бэйн.— Ты настоящий друг, — улыбнулась Ворна, — и всегда был настоящим другом.Бэйн покраснел:— У него всегда были из-за меня неприятности, и ты постоянно меня ругала.Ворна покачала головой:— Тебе никогда не нравилось, когда тебя хвалят, даже когда ты был маленьким.Бэйн захихикал:— Меня почти никогда не хвалили, вот я и не привык.Он подошел к окну и распахнул ставни. Внимательно оглядывая холмы, прислушался к ударам молота, все еще доносящимся из кузницы Наннкумала.— Бедный дедушка, — мягко сказал он, — сначала жена, потом дочь. Он столько выстрадал.— Ты простил его? — спросила Ворна.— Простил. Ему было непросто принять обратно опозоренную дочь. Я думаю, он в чем-то меня винил, но никогда не был жестоким. Он был даже по-своему добрым. Когда я увидел, как он рыдает на могиле матери, весь мой гнев словно улетучился. — Бэйн повернулся к Ворне и печально улыбнулся. — Трудно ненавидеть человека, который любил того, кто был тебе дорог.
— Это хороший урок, — отозвалась Ворна.— Я не слишком способен к учению, — признался Бэйн, — могу написать свое имя и слово «конь». — Бэйн вернулся к камину и сел, откинув белокурую голову на спинку стула. — Я всегда любил эту комнату, — сказал он, — здесь так спокойно, и я чувствую себя в безопасности.— Я знаю, о чем ты, — ответила Ворна, — эти стены хранят много воспоминаний.Бэйн выпрямился.— Три ночи я провел в старой пещере, чтобы сбить со следа охотников. А сколько ты живешь в этом доме?— Двадцать пять лет.— На четвертое утро мне показалось, что я схожу с ума. Как же ты жила совсем одна?— Тогда я была другой — моложе, жестче.— Именно тогда ты спасла жизнь Коннавару, — проговорил Бэйн, — я часто думал об этом, когда прятался в пещере.— Если бы я этого не сделала, ты бы никогда не родился, — заметила Ворна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22