Его состояние, в десять раз превышающее эту награду, хранилось у купцов в Машрапуре и Венгрии. Главное — сама охота и слава, которой добьется человек, убивший живую легенду.Морак остро предчувствовал удовольствие, которое получит, наполнив изощренными муками последние часы Нездешнего. Кроме того, есть девчонка — он возьмет ее, а потом убьет на глазах у отца.Или будет ее пытать, или отдаст своим людям на потеху. “Ладно, успокойся, — сказал он себе. — Предвкушение — дело хорошее, но сначала надо его найти”.Запахнувшись в лиственно-зеленый плащ, он двинулся следом за Белашем. Надир разбил лагерь в укромной лощине и преклонил колени на одеяле, молитвенно сложив руки и разложив перед собой старые пальцевые кости, пожелтевшие и пористые. Морак сел по ту сторону костра. “Что за гнусный обычай, — подумал он, — таскать с собой в мешке кости своего отца. Варвары, одно слово, — кто их поймет?” Белаш окончил молитву и сложил кости в кошель у себя на поясе.— Ну, что новенького сообщил тебе отец? — с веселым огоньком в зеленых глазах спросил Морак.— Я говорю не с отцом — его больше нет. Я говорю с Лунными горами.— Ах да, с горами. Известно им, где живет Нездешний?— Они знают только, где покоится прах каждого надирского воина.— И то хлеб.— Есть вещи, над которыми нельзя смеяться, — с укором сказал Белаш. — В горах обитают Души всех надиров, усопших и еще не родившихся. Со временем я, если буду достоин, узнаю, где погребен человек, убивший моего отца. Я похороню кости отца в его могиле, у него на груди, и он будет служить отцу до конца времен.— Интересная мысль, — светским тоном ввернул Морак.— Вы, колиши, полагаете, что знаете все. Вы думаете, что мир сотворен ради вашего удовольствия, но вам не дано понимать землю. Ты сидишь здесь, и вдыхаешь воздух, и чувствуешь холодную землю под собой, но ничего не замечаешь. А все почему? Потому что вы живете в каменных городах и воздвигаете вокруг себя стены, чтобы отгородиться от дыхания земли. Вы ничего не видите, ничего не слышите, ничего не чувствуете."Я вижу, как зреет чирей на твоей шее, грязный дикарь, — подумал Морак. — И чую, как разит потом от твоих подмышек”. Вслух он сказал:— А что чувствуете вы?— Земля — она как женщина. Как мать. Она питает тех, кто понимает ее, дает им силу и гордость. Как старику, которого ты убил.— Она и теперь говорит с тобой?— Нет, ведь этой земле я — враг. Но она дает мне понять, что следит за мной, хотя и не питает ко мне ненависти. А вот тебя она ненавидит.— С чего бы это? — Мораку вдруг сделалось не по себе. — Женщины всегда меня любили.— Она читает в твоей душе и видит темный свет, пылающий в ней.— Сказки все это! — рявкнул Морак. — Нет в мире иной силы, чем десять тысяч острых клинков. Посмотри на Карнака. Он велел убить великого героя Эгеля и теперь правит вместо него, почитаемый и даже любимый народом. Сила Дреная — это он. Что чувствует госпожа земля к нему?— Карнак великий человек, несмотря на все свои пороки, и он защищает эту землю, так что она, возможно, любит его. И никто не знает наверняка, он убил Эгеля или нет."Уж я-то знаю”, — подумал Морак, вспомнив, как он, подойдя к постели великого воина, вонзил кинжал в его правый глаз."Я-то знаю”.
Близилась полночь, когда Нездешний вернулся. Ангел сидел у огня, Мириэль спала в задней комнате. Нездешний запер дверь па засов, снял с пояса арбалет и колчан н положил их на стол. Единственным источником света в комнате служил догорающий очаг, н в его мерцании Нездешний казался Ангелу сверхъестественным существом, окруженным пляской дьявольских теней.Хозяин молча снял черную кожаную перевязь с тремя метательными ножами н отстегнул ножны, прикрепленные к рукам. Еще два ножа он извлек из голенищ доходящих до колена постолов, а после подошел к огню н сел напротив бывшего гладиатора.Ангел откинулся назад, глядя светлыми глазами на подобранную фигуру воина.— Стало быть, ты дрался с Мириэль, — сказал Нездешний.— Наша схватка длилась недолго.— Да. Сколько раз ты сбил ее с ног?— Дважды.— В следах было не так легко разобраться, — кивнул Нездешний. — Твои следы глубже, чем ее, но они накладываются друг на друга.— Как ты узнал, что я сбил ее с ног?— Почва там мягкая, и я нашел отпечаток ее локтя. Ты побил ее легко.— На арене я уложил тридцать семь противников — ты думал, что девочка способна меня одолеть?Нездешний помолчал и спросил:— Как ты ее находишь?— Необученного бойца она могла бы победить, — пожал плечами Ангел, — но против Морака или Сенты не продержалась бы и минуты.— Но она фехтует лучше меня — а я продержался бы дольше.— Она превосходит тебя в учебном бою, а мы оба знаем разницу между учебным боем и настоящим. Она слишком напряжена. Даниаль рассказывала мне об испытании, которому ты ее подверг. Помнишь?— Как я могу забыть?— Так вот, Мириэль его не выдержала бы. Да ты и сам это знаешь.— Пожалуй. Как я могу ей помочь?— Никак.— А вот ты мог бы.— Мог бы — да только зачем это мне?Нездешний подложил полено в огонь, молча глядя, как желтый язык пламени лижет кору. Потом его темный взор остановился на Ангеле.— Я богатый человек, Каридрис. Я заплачу тебе десять тысяч золотом.— Что-то твой дом не похож на дворец.— Я сам так захотел. Мои деньги размещены у купцов. Я дам тебе письмо к тому, что живет в Дренане, и он рассчитается с тобой.— Даже в случае твоей смерти?— Даже тогда.— Сражаться за тебя я не стану, понятно?Я согласен обучить твою дочь, но и только.— Я никого еще не просил сражаться за меня, — отрезал Нездешний, — не прошу и не стану просить.— Что ж, я принимаю твое предложение. Я останусь и буду учить ее, пока буду убежден, что от моего учения есть толк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14