Хоть она уже была настоящей, как и
купленные недалеко от гостиницы ботинки, но все равно, Савку колотило
только при одной мысли о морозе, а тут на него еще пришлось выйти в
довольно легко одетом виде и парень все никак не мог согреться.
Водитель остановился там, где указал Савка. Расплатившись с ним, парень

вылез на холод, где его уже ждал Илюша, весомо хлопающий "для сугреву"
тяжеленными латными рукавицами друг о друга. Савка покосился на свои
тонкие кожаные перчатки и против воли усмехнулся.
- Оживаешь, птенец, - Илья серьезно кивнул, словно не шутил. - Сейчас
еще подеремся для разминки, а там и как живой будешь выглядеть.
- Правду говорит! - встрял внутренний голос, за что тут же получил по
башке. - Знаешь, каково с трупаком беседовать?! - возмущенно завопил он. -
А ты им и был всю предыдущую ночь!
- Сколько у нас времени? - спросил Савка, проигнорировав возмущенную
половину своего "Я".
- Hадо управится до двадцать восьмого, а сегодня уже двадцать шестое, -
Илья горестно покачал головой, сразу же посерьезнев. - Тут уж, как всегда,
или пан, или пропал.
- Логичнее всего - второе, а нужнее - первое, - Савка кивнул на дом. -
Потопали?


Савка осторожно пробирался вперед, оставив Илью в кильватере. И не
потому, что боялся идти замыкающим, а потому, что сам, первым хотел
столкнуться с тварями, посмевшими не только отложить яйца в его родном
Мире, но и предназначить его на корм своим детенышам, причем вместе со
всеми людьми, зверями, камнями...
Что-то стукнуло, брякнуло и Савка стремительно обернулся, выхватив по
дороге меч. Клинок подчинился неохотно, явно не чуял опасности, но тем не

менее послушно прижался острием к тощему горлу, застывшего у стены
существа. Рядом уже нависал Илюша с занесенной булавой. Существо
мучительно сглотнуло, оглядывая людей огромными круглыми глазами
неопределенного коричневого цвета.
Hа его острой мордочке застыл ужас и непонимание - ну чего им еще от
меня нужно?
- Ты кто? - удивленно, но не зло спросил Илюша. - Больно харя знакомая.
- Во... Во... Вовчик я... - проблеяло существо и глаза еще увеличились
в размере, заняв поллица. - Я... это... как его... до... дом... домовой
я...
бы... бывший...
- Ты, Вовчик, прекращай заикаться, - Савка опустил меч. - Говори
нормально.
- Лю-у-у-уди... А узрели, да еще и успели прижать... - Вовчик немного
оклемался и говорил почти не заикаясь. - Только двоих я таких знавал. Еще
в Киеве...
Илюша опустил булаву и могуче ударил себя по коленям ладонями.
- Ха! Я ж говорю - знакомая харя! Володька, бражник чертов! Ты когда
домовым стал?!
Савка нахмурился, вспоминая, и тут его лицо расплылось в радостной
улыбке.
- Вовчик! Родной! - завопил парень, сгребая бражника в крепкие объятья.
- Как выжил-то?!
Вовчик ошалело смотрел то на одного Спасителя, то на другого, а потом
несмело улыбнулся. Глаза его потеплели, в них появилось узнавание. Он
всхлипнул, утер нос рукавом и сам уже обнял сначала Савку, а потом Илюшу.
Спасители присели на пол и с уставились на нечисть, ожидая рассказа.
Сам же Вовчик все отводил глаза, в которых набухли крупные мутноватые
слезы, утирал нос рукавом.
Познакомились Спасители с бражником, когда пришлось им работать в
Киевской Руси. Тогда, еще в языческие времена, вокруг было полно всякой
нежити и нечисти, которая, впрочем, прекрасно уживалась с людьми.
Проказливость, правда, некоторых несколько осложняла жизнь, но в то же
время и разнообразила ее.
Таким был бражник Владимир. Прозвали его так за неумеренную любовь к
бражке, которую он таскал в деревне у всех подряд. Савка и Илья взялись
отучить проказливое существо воровать и поймали его около бочки, возле

которой притворились пьяными. Владимир, изумленный до крайности, что его

кто-то смог не просто увидеть, а и поймать, тут же признал, что был не
прав, объявил пьянству бой, сам стал трезвенником и попытался перекрасит
ся
в банника. Однако, вскоре жители той же деревни пожаловались на банника,

который приставал к девкам не только во время мытья, но и на улице, хватал

за юбки и норовил облапать.
Спасители опять изловили Вовчика и на сей раз отлупили. Он опять
перекрасился, на сей раз в гуменника, но не долго продержался и в этом
звании. Так продолжалось больше двух лет, ровно столько пробыли в том
районе Спасители. С тех пор они не видели Владимира. Он же за годы разлуки

совсем не изменился.
Худющий настолько, что кости торчат, ребра больше всего напоминают
стиральную доску, а руки-ноги - ветви сухого дерева. Тело и остренькая,
несколько смахивающая на крысиную, мордочка были покрыты мягкой, курчав
ой
шерсткой золотистого цвета. Hа пальцах ног бражника красовались аккурат
ные
коготочки и перепонки между пальцами, а на руках золотистые ногти, все
коротко обстриженные. Hад губой, из роскошных усов и из кустистых бровей

над глазами торчали тоненькие вибриссы, предававшие Вовчику еще больше
е
сходство с симпатичной крыской. Руки нечисти были длиной почти до колен,
с
мощными кистями, но слишком уж худые. Из одежды на нем была только
мешковатая рубашка и портки серого цвета.
- Эх, Вовчик, тяжко тебе здесь! - сочувствующе проговорил Илюша,
оглядывая разваливающийся дом.
- И не говори, не говори! - запричитал Владимир, явно не желающий
пересказывать свою жизнь и сообщать чему еще он объявил бой. - Hикакого
уважения. Страшно сказать - молока в плошке никто не оставит! Помру я
скоро...
- он завсхлипывал, уткнувшись остреньким носиком в плечо Ильи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19