До революции Куприна печатали нарасхват крупнейшие издатели во многих странах. Острота в повороте фактов, зримость картин, грубовато-сочный язык с самого начала выделили мастера. Уважение к человеческому достоинству, защита, как мы теперь говорим, прав человека, ненавязчивость суждений, тонкий и грустный, я бы даже сказал, серьезный юмор, -- стали купринскими литературными принципами. "Гранатовый браслет", "Гамбринус", "Листригоны", роман "Яма", который принято называть повестью, читаются и перечитываются поныне.
Сочинитель крепко сколоченного короткого рассказа, Куприн, в отличие от большинства его коллег, не ушел навсегда в романисты, но сочинял рассказы почти всю жизнь. Что-то он взял от манеры описания подробностей у Льва Толстого, что-то от краткости и точности Чехова. Последний классик уходящей эпохи развил и передал мастерство и принципы воплощения литературной правды, какой ее видит и отображает автор, целому поколению русских писателей во всем мире. Талантливый, въедливый в факты прозаик, он и журналистское слово лепил вкусно. Вряд ли Куприн читал все, что писали о нем на родине. Но и его публицистику в эмигрантской печати не читали те, кто о нем в Москве писал.
Нравоучения классикам мировой литературы десятилетиями определяли суть литературоведения и всего гуманитарного образования в Советском Союзе. Кодекс соцреализма превратил великую литературу в великую макулатуру. Друг Куприна писатель Николай Никандров, умерший в 1964 году, перед смертью просил написать на своей могиле: "Убит Союзом писателей".
Авгиевы конюшни предстоит разгребать литературоведению в России, чтобы снять толстые наслоения предвзятости и унылой однокрасочности. В оценке писателей и литературных явлений все еще жив вульгарный социологизм, утюгом проходящий по живому творчеству писателя.
Мне возразят: литературоведение -- зависимая наука. Чего от него ждать, если не было свободы в самой литературе? Книгохранилища стерилизованы, и Бог знает, удастся ли их восстановить. Архивы державы напоминают евнухов, которым декретом предложили воспроизводить потомство. Думаю, законы социалистического искусства открыл вовсе не Маркс, а английский физик Дальтон. Суть их -- патологическая неспособность различать цвета.
Шатаясь, вышла на костылях из застенков исхудавшая история -- другой хлипкий источник литературоведа. Куприн, кажется, предвидел это: "А ведь русская литература, -- как бы ни уродовали, ни терзали и ни оскопляли ее всем известные обстоятельства, -- всегда была подвижнической".
Мэтр написал эти слова еще до революции. Сегодня они звучат как напоминание, как завет последнего из могикан. Куприноведению, столь легко менявшему одни предвзятые позиции на такие же предвзятые другие, суждено поменяться опять, на этот раз в поисках истины.
1989.

1 2 3 4 5 6 7 8