Последние два десятилетия жизни Щедрина были самыми плодотворными: он участвует в украшении петергофских фонтанов, Казанского собора, здания Биржи, создает в 1810-х годах изумительный скульптурный ансамбль на башне Адмиралтейства.
Щедрин внес, например, известные изменения в свои статуи и группы, разработал мысли Захарова по-своему.
Само назначение Адмиралтейства — средоточия военно-морской мощи Российской державы — должно было определить основную тематику скульптур.
На долю Щедрина выпало наиболее крупное задание: две группы у главного входа, четыре фигуры греческих полководцев и большинство статуй на верхней колоннаде, девять фигур (весенние, летние и осенние месяцы), стоявших на трех боковых фронтонах.
Академия художеств, как и другие учреждения столицы, готовилась к эвакуации. Сначала Щедрин с семьей должен был ехать вместе с Академией, но отъезд не состоялся. Решено было «дабы семейством женатых не обременять помещение Академии» отправить с академическим эшелоном нескольких холостых преподавателей. Щедрин остался в Петербурге и продолжал работать. К осени 1812 года он завершил весь грандиозный цикл скульптур.
По сторонам арки главной башни помещены самые знаменитые статуи Адмиралтейского ансамбля — две симметричные группы морских нимф, держащих глобус. Они установлены на высокие облицованные гранитом пьедесталы. Первоначально скульптор выполнил рабочую модель групп в 1,5 их настоящей высоты, ныне хранящуюся в здании Адмиралтейства. Затем модель была размножена в нескольких экземплярах и передана мраморщикам-резчикам. Мастера-исполнители разрезали и разделили на части две модели и бригадами приступили к вырубке отдельных частей из пудостского известняка. Камень этот, добываемый недалеко от деревни Большая Пудость, в восьми километрах от города Гатчины, обладает замечательным свойством — он мягок и легко поддается обработке. Чем дольше стоит камень на воздухе, тем больше затвердевает, становясь настолько крепким, что при работе над ним иногда приходится перековывать инструменты. Отдельно вырубленные части морских нимф затем крепились на толстых железных пиронах и соединялись между собой серой известью. Чтобы облегчить вес групп, сферы были сделаны полыми. Щедрин сам руководил сборкой фигур и завершил их окончательную отделку. К несчастью, не все эти произведения сохранились. В здании Адмиралтейства помещалась церковь. Духовенство с самого начала проявляло недовольство «языческими идолами», возвышавшимся над православным храмом. В 1860 году церковники добились своего: Александр II приказал удалить все скульптуры со здания, за исключением башни. Совершился подлинный акт вандализма: статуи работы Щедрина, Демут-Малиновского, Пименова и Анисимова (части света и месяцы), стоявшие на боковых фасадах, были разбиты, камень и арматура проданы с торгов. Не было сделано ни слепков, ни снимков. От этих скульптур ничего не осталось, кроме первоначальных рисунков Захарова, не передающих истинного облика завершенных изваяний.
Затем 28 статуй на верхней колоннаде, пришедшие в ветхость, были заменены копиями из выбивной меди; остальные же несколько раз реставрировались, и не всегда умело.
Наконец, скульптура Адмиралтейства пострадала во время блокады Ленинграда. В 1942 году в левый угол башни попала немецкая авиабомба: две статуи были совершенно разбиты, две искалечены, десять других повреждены осколками.
В 1945 году они были восстановлены. Это облегчалось тем, что статуи верхней колоннады парные, и, таким образом, оказалось возможным сделать слепки со стоящих на противоположной стороне «двойников» погибших статуй и по этим слепкам изготовить копии.
Задание, выполненное Щедриным, было не только крупным по масштабу, но и весьма ответственным: скульптуры башни имеют решающее значение в композиции здания. Щедрин отлично понял намерения Захарова. Не вполне отчетливые намеки, содержащиеся в его рисунке, скульптор претворил в образы исключительной содержательности и большой пластической мощи.
«Нимфы, поддерживающие небесную сферу», или, говоря точнее, Геспериды, дочери гиганта Атласа, на чьих плечах, по греческому мифу, покоится небосвод — это одна из высших точек в развитии русской монументальной скульптуры.
Это же произведение как бы подводит итог развитию женского образа в творчестве скульптора. От идеально возвышенной «Венеры» через более интимную «Диану» и почти жизненно конкретных «Неву» и «Сирен» скульптор приходит к образам совершенно иного, гражданственного звучания. Щедрин создал новый тип кариатид в соответствии с требованиями классицизма, воплотив в них героический идеал своего времени.
Нимфы его не портретны, не индивидуальны. Это обобщенные, идеализированные образы, но в них нет академического холода, — от них веет полнокровной жизнью и плодородием. Художник оттенил это сочной и компактной моделировкой и тем, что оставил обнаженными их твердокаменные полные груди и стройные ноги. Его «Нимфы» лишены эллинской безмятежности: тяжела ноша даже для этих величественных женщин, как будто наделенных сверхчеловеческими силами. С трудом сохраняют они равновесие, стараясь сберечь драгоценную гигантскую ношу. Кажется, что на их плечи возложены судьбы вселенной. Основной смысл группы, разумеется, не в преодолении физической тяжести, а в нравственной ответственности, в мотиве героики. Нимфы Щедрина обретают свободу и высшее счастье в осознанной необходимости труда, борьбы и подвига. Нимфы не стоят на месте, подобно кариатидам традиционного типа, — они шагают вперед, и это делает более трудными и ценными их усилия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181