Он показал на хозяина. Меня и водителя они оставили лежащими на полу, под охраной двух солдат. Когда другие вышли из поля зрения, водитель начал говорить солдату что-то по-арабски. – Он говорит, что он «вонючка». Он хочет, чтобы мы позвали босса. Солдат, который говорил по-арабски, подошел к водителю, поднял его за воротник, приставил ствол к затылку и толкнул его к двери. Внезапно он оступился, и его оружие выстрелило. Выстрел оглушил нас, кровь брызнула на стены. У водителя оторвало полголовы. Солдат оставил его, и он упал на пол как мешок картошки. Солдат закричал на своего приятеля: – Ты сошел с ума! Смотри, что ты наделал! Ты сошел с ума!
– Это был несчастный случай, – закричал в ответ второй солдат. – Проклятый несчастный случай. Он подбежал ко мне, взял меня за воротник и закричал на иврите: – Несчастный случай, не так ли? Несчастный случай! Я ничего не мог сказать и только кивал. Другой солдат завопил: – Застрели его, ты должен его застрелить. Он свидетель и он все расскажет. Застрели его, идиот, или я это сделаю. Он направил на меня винтовку и подошел поближе. Я услышал, как кто-то поднимался по лестнице. Потом я увидел, как солдат положил палец на спусковой крючок. Я надеялся, что все произойдет быстро. Я сказал самому себе: «Белла, я люблю тебя, прости меня за все». Солдат передернул затвор и я понял по звуку, что магазин пуст.
На какой-то момент установилась тишина. Я крепко зажмурил глаза в ожидании смертельного выстрела. Тут я услышал громкий смех Фадлаля. Мгновенно мне стало ясно, что все это было просто проверкой. Но, черт побери, как он втянул солдат в эту игру?
Фадлаль подошел ко мне и помог мне подняться. Он снял мои наручники и провел к машине. За рулем сидел новый водитель, и мы двинулись в путь. По дороге Фадлаль мне все объяснил. Солдаты были палестинцами из спецподразделения иорданской разведки; они почти с 1968 года действуют в Западной Иордании. У них целые склады израильской военной формы и оружия и они пользуются ими при всех видах разведки. Они работают по всей стране и очень хорошо говорят на иврите. В первую очередь, они – «пятая колонна» на случай войны, так же как это делали немцы за линией фронта во Второй мировой войне. Когда они начали действовать на оккупированных территориях, то было решено использовать их постоянно. Они наблюдали за маневрам израильских войск и поставляли много тактической информации прямо с передовой.
Водитель был настоящим предателем и давно был под подозрением. Фадлаль решил ликвидировать его так, чтобы проверить меня. У него больше не было никаких сомнений, что я не работаю на Моссад.
Переезд границы назад в Иорданию был для меня таким же стрессом, что и утром. Охрана сменилась, но проверка проводилась так же тщательно и долго, что казалась бесконечной.
На другой стороне мы сели в такси и поехали в Тель-Нимрим, где нас на краю улицы ждал светло-голубой лимузин с кондиционером. Остаток дороги до Аммана я проспал. Фадлаль разбудил меня, когда мы приехали, и сказал, что мы все вместе через час поужинаем в большом зале ресторана гостиницы. Я должен был переодеться и спуститься вниз.
Там были все: Зухир, Альберт, Фадлаль и толстяк со свои молодым помощником. У меня все еще болела голова, а в ушах стоял звон от выстрела в доме в Рамаллахе. Я не был в шоке, об этом позаботилось мое долгое обучение в Моссад, но я все никак не мог убрать из памяти это переживание. Не говоря уже, об иорданском подразделении, которое там так здорово выступило в роли израильских солдат. Я внезапно ощутил новое уважение к людям, собравшимся за столом. Мое высокомерие, которое определяло мое поведение еще сегодняшним утром, пропало. Я сидел вместе с группой очень способных и очень опасных людей.
О моей маленькой экскурсии не говорили, но то тут, то там возникали признаки того, что они знали все – они улыбались. После трапезы все ушли, только Альберт пошел со мной в бар гостиницы. Мы сидели на больших плетеных стульях за медным столиком. Я заказал пиво, а Альберт еще кофе, при людях он не пил спиртного.
– Я слышал, как прошел день, – сказал он, наконец.
– Это не было прогулкой, могу сказать твердо, – сказал я и закурил.
Он склонился вперед и кивнул в другую сторону бара. Несколько человек сидели за столиком, и, казалось, что углубились в беседу. – Знаете ли Вы, кто этот человек вон там?
– Большой мужчина с окладистой бородой кажется мне знакомым, но я не знаю, кто он.
– Хабаш, Джордж Хабаш из Народного фронта освобождения Палестины. Хотите, я представлю Вас ему?
Моей первой реакцией было с ходу ухватиться за такую возможность, но, противореча инстинкту, я ответил: – Нет, спасибо, я предпочел бы уйти отсюда.
– Почему?
– Если он здесь, существует большая вероятность, что за ним наблюдает кто-то из людей Моссад. Я во всех возможных местах видел бесчисленные фотографии участников ООП и других палестинских лидеров. Я не хочу, чтобы кто-то опознал меня на фотографии, снятой в Аммане. Не дожидаясь его реакции, я встал и покинул бар. Он проводил меня к лифту, и мы договорились о следующем дне. Он сказал, что следующим утром заберет меня примерно в восемь часов.
– Нет, я позвоню Вам. Мне трудно здесь заснуть и я хочу выспаться. Я позвоню Вам, когда проснусь.
Он кивнул и вернулся в бар. Я поднялся в номер и позвонил в отель в Вашингтоне. Они передали сообщение Белле, когда она позвонила, в любом случае, они так сказали. Я разделся и стоял бесконечно долго под горячим душем. Я устал и никак не мог прогнать из памяти солдата, выстрелившего человеку в затылок. Мне хотелось завыть, но я не мог. Я просто стоял и думал обо всем и ни о чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118