– У Вас есть в бюро автоматы для продажи сигарет?
– Я посмотрю, что смогу найти для Вас, – сказал молодой человек и вышел.
– Как я понимаю, сегодня еще кто-то будет присутствовать на встрече?
– Да. Мой коллега подойдет чуть позже. Он принесет нечто, чтобы показать Вам и услышать Ваше мнение.
– Это Вы занимаетесь моим делом?
– Мы оба. Почему Вы спрашиваете?
– Речь идет о деньгах. Мы должны поговорить об этом, пока не продолжим работу.
– Я могу Вас заверить, что мы будем Вам очень признательны за Вашу помощь. Сумма будет зависеть только от ценности того, что Вы нам сможете рассказать.
– Можете Вы выразиться поточнее?
– Боюсь, что нет. Вы понимаете, не мы решаем этот вопрос. В конце концов, речь идет о дружественной нам стране, и мы обычно не собираем информацию об Израиле, поскольку он наш союзник.
Я зажег сигарету и сказал сквозь дым: – Почему бы нам не оставить в стороне все эти церемонии? Мы пришли сюда по определенной причине. Вы хотите от меня то, что, как Вы хорошо знаете, у меня есть. Сначала Вы должны определить, что я тот, за кого себя выдаю. А потом Вы захотите увидеть, что можно вытащить из меня.
– Я лучше говорил бы о своего рода обмене...
– А, бросьте. Если бы Вы могли привязать меня к скамье пыток и под кнутом выбить из меня сведения, Вы так и сделали бы, мы оба это знаем. И я не хочу от Вас ничего, кроме денег. Если Вы мне не заплатите сейчас, я уйду, и Вы будете дальше беречь свой нейтралитет, о котором вы твердите. Итак, с чего Вы хотите начать?
– С самого начала, я думаю. Какое звание и какую должность Вы занимали в Моссад?
– Я был полковником, потому что меня перевели с военной службы, где у меня было звание подполковника. Перед уходом из Моссад я работал в датском отделе и от случая к случаю для других отделов.
– Есть ли британский отдел?
– А католик ли Папа Римский?
– Вы работали в этом отделе?
– Иногда.
– Есть ли секретная резидентура в Лондоне?
– Да, в израильском посольстве.
– Сколько в ней офицеров?
– Примерно два месяца назад было пять. Сколько сейчас, я не знаю, но в любом случае не меньше шести.
– Кто шеф резидентуры?
– Мне трудно вспомнить фамилию, Вы знаете, – ухмыльнулся я.
– Могли бы Вы опознать его по фотографии?
– Конечно, у вас она есть?
– У нас есть фотографии большинства дипломатов. Это нормально, что они дают нам свои фотографии, получая аккредитацию.
– Давайте короче. Вы показываете фотографии, а я их идентифицирую. Что потом?
– Зачем Вы пришли к нам? Почему Вы не пошли к американцам или французам? И если Вас интересуют только деньги, почему Вы не пошли к арабам? Я думаю, они дали бы Вам намного больше.
– Я не люблю иметь дело с людьми, на чьей территории нахожусь. Им слишком легко меня контролировать. Кроме того, Вы наши союзники, так что я практически не предаю свою страну. Я продаю только сведения, на которые, на мой взгляд, Вы имеете право. Это же касается и Полларда.
Молодой человек вернулся с кофе и пачкой сигарет. Он извинился за то, что в их кафетерии нет американских сигарет.
Когда он ушел, Стив и я могли говорить между собой менее напряженно. Через несколько минут в комнату вошел коллега Стива. Он был ростом такой же, как Стив, хорошего телосложения и с такой коричневой кожей, будто он только что вернулся из отпуска на Карибских островах или болел странной кожной болезнью. Его светлые волосы были почти белыми, а причесывал их он также аккуратно, как молодой человек, только его прическа была даже в лучшей форме.
Мы продолжили нашу беседу. Новый коллега, по имени Роберт, раскрыл большую папку и вынул оттуда несколько картонок с наклеенными фотографиями. – Можете ли Вы посмотреть и сказать, кого из этих людей Вы знаете?
Я быстро взглянул и положил документы назад на стол. – Да, я знаю этих людей.
– Вас не затруднит назвать нам их?
– Может наоборот, скажите мне сами, кого Вы считаете главным резидентом?
– Но, – сказал Стив, очевидно пораженный, и взглянул на Роберта, – это совсем не принято.
– Вы считаете, что каждый день к Вам в бюро маршируют оперативные офицеры Моссад и поэтому Вы целую ночь летели сюда на самолете, чтобы поболтать со мной?
– Почему мы должны что-то рассказывать Вам? – спросил Роберт.
– Так я смогу добиться, того, что Вы поверите мне и моим сведениям. Если я смогу Вам доказать, что я знаю, то для нас работа пойдет легче.
– Вот этот. Роберт указал на фотографию.
– Я думаю, Вы знаете это лучше, – сказал я. – Я никогда в жизни не видел этого человека. Он видимо из МИД или еще откуда-то. Это видно по его галстуку.
– По галстуку? Вы хотите сказать, что сотрудники Моссад носят особые галстуки? Он улыбнулся при этой мысли.
– Нет, но мы в штабе не работаем в галстуках. Если же мы фотографируемся на паспорт, то завязываем приготовленные для нас галстуки в фотоателье, а их там всего три штуки. То есть, зная, как выглядят эти галстуки, можно определить сотрудников Моссад.
Оба англичанина засмеялись, как будто они только что открыли Америку.
– О 'кей, – промычал Роберт и показал на другое фото. – Мы думаем, вот он.
– Вы правы, это Йаир. Из кармана рубашки я вытащил фотографию, которую дал мне Эфраим перед моим походом в посольство. Я положил свою фотографию рядом с той, что они только что показали. – Вот, смотрите. Это была та же самая фотография, только в другом увеличении.
Так между нами было установлена доверительность.
– Откуда она у Вас?
– Это же не относится к предмету разговора, разве не так?
– Нам хотелось бы посмотреть побольше таких. Его тон был чрезвычайно вежлив.
– Сейчас это невозможно. Я не собираюсь преподносить Вам нашу резидентуру на подносе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118