Секретной службой был подготовлен и распространен среди пассажиров «Air Force One» меморандум, в котором было написано: « Мы располагаем очень эффективной системой, чтобы помешать террористам проводить акты саботажа на борту самолета. Тем не менее, существует одно слабое место. Речь идет в данном случае о личном багаже, который заносится на борт самолета из автоколонны незадолго до вылета».

Глава 31
Израильский премьер-министр Ицхак Шамир был не в лучшем настроении, когда ему позвонили в посольство Израиля в Мадриде по особо надежной линии связи. Так рассказывал мне об этом Эфраим. На проводе был старый друг Шамира Роберт Максвелл. Он звонил из Лондона и хотел срочно встретиться с Шамиром. Он был готов приехать в Мадрид.
Оба мужчины знали друг друга очень давно. Молодой Шамир ввел еще более молодого Максвелла в радикальную сионистскую подпольную организацию «Иргун». Максвелл, которому удалось спастись из Европы, попал во время Второй мировой войны на конспиративную квартиру в Бейруте, а затем на конспиративную квартиру в Тель-Авиве. Его обучили различным приемам подпольной борьбы и саботажа. Затем его послали во Францию, где он должен был вступить в британскую армию и быть готовым к вызову.
После войны Шамир, который тогда жил в изгнании во Франции, восстановил контакты. Шамир хотел внедрить Максвелла в самый центр ненавистного британского истеблишмента и предложил ему профинансировать первую крупную сделку Максвелла. В последующие годы Максвелл получал внутренние сведения о мировых событиях от своего друга по израильскому подполью, который стал сотрудником Моссад, а в конце премьер-министром, когда пошел в политику. Шамир дал Максвеллу агентурный псевдоним «Маленький чех». Только горстка людей в израильской разведке знала, кто такой этот «маленький чех». Он постоянно снабжал организацию в изобилии взятками, когда у нее не хватало денег.
Все эти годы Максвелл каждый раз проваливался в финансовые ямы, когда Моссад проводил дорогие операции, которые не могли быть профинансированы законным путем, или когда другие, легальные, источники пересыхали. Так случилось, в частности, в 1990 году после американского вторжения в Панаму, когда Моссад некоторое время не получал деньги от торговли наркотиками, и Максвелл был вынужден запустить руку глубоко в кассы своих предприятий.
Но Шамир слишком часто пускал в ход свой тайный козырь. Это было большой ошибкой, втягивать Максвелла в дела вторичного значения (особенно, в дело Вануну), за что Максвеллу пришлось дорого заплатить.
Эта вовлеченность вызвала недоверие у британского парламента, который подумывал, что дыма без огня не бывает. Толчок дала книга американского репортера, утверждавшего, что Максвелл агент Моссад. Максвелл ответил иском, но почва медленно уходила из-под его ног. Моссад задерживал возврат его денег, и его обычные спасательные акции в последнюю минуту, казалось, уже не могли удержать на плаву максвелловскую финансовую империю.
Шамир жил в сильно охраняемом гостиничном номере напротив дворца в Мадриде, где проходили переговоры между Израилем и его арабскими соседями. Это, мягко выражаясь, не был его звездный час. Он участвовал в процессе, который, в его глазах, диаметрально противоречил интересам безопасности Израиля только потому, что был инициирован Бушем и его «антисемитским» министром иностранных дел Джеймсом Бейкером. Перед отелем проходила маленькая, но радикально настроенная демонстрация. Это было выступление движения Кахане-Шаи, которым руководил Бениамин Кахане – сын расистского раввина Меира Кахане, застреленного в Нью-Йорке. Одновременно Шамир слушал сообщение о разгоравшемся скандале вокруг махинаций Моссад в Германии. Этот скандал был результатом телефонного звонка Ури в полицию порта г. Гамбурга, в котором он проинформировал, что на израильское судно грузят оружие.
Вооружения представляли собой советские танки и зенитные пушки, спрятанные в большие контейнеры с надписями «Сельскохозяйственные продукты». Поставка происходила с помощью БНД, без уведомления федерального правительства и министерства обороны. Речь шла именно о той самой поставке в Израиль, которую немецкое министерство обороны запретило в марте этого же года, считая, что такая поставка будет нарушением запрета на поставки вооружения и военного снаряжения в конфликтные зоны.
Шамир не знал еще, каких масштабов достигнет этот скандал. Он достаточно хорошо помнил скандал 1978 года, когда немцы разрешили офицерам Моссад выступать в роли офицеров немецких спецслужб для проведения допросов палестинцев в немецких тюрьмах. Было бы прекрасно, если бы немецкое правительство смогло бы локализовать разраставшийся скандал. Но если сведения уже просочились в средства массовой информации, то неизвестно, что еще может произойти.
А потом последовал звонок Максвелла, который настаивал на встрече с Шамиром по очень важному делу. Шамир попросил его подождать до конца мадридского похождения, когда он вернется в Иерусалим, но Максвелл был упрям. Он высказал даже скрытую угрозу: так как сейчас парламент и британская пресса собираются начать расследования против него, то он, если ему не удастся урегулировать свои финансовые вопросы, не сможет гарантировать сохранение тайны о встрече с Крючковым.
Максвелл сослался (и предопределил тем самым свою дальнейшую судьбу) на организованную с его помощью встречу между связниками Моссад «Liaison» и бывшим председателем КГБ Владимиром Александровичем Крючковым, который как раз в это время из-за его роли в августовском путче сидел в следственной тюрьме № 4 в Москве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118