Вполне основательно, с авторучкой наготове, устроилась, казалось, одна Сабина.
– Все готовы? – поинтересовался Мэтт. – Бет, в чем дело?
– Она хочет в туалет, – ответила за сестренку Джесси.
– Что ж, пусть прогуляется. Мы подождем. И в необычно нервном молчании они ожидали,
пока Бет не вернулась и не заняла свое место. Тогда Мэтт приложил палец к губам, требуя полной тишины. Каждого по очереди он спросил, готов ли тот к совиной вахте. Все были готовы.
– Прекрасно, – сказал Мэтт, – ждите сигнала. Готово. Спокойно. Начали!
Последовало молчание. Они сидели в тени, не отрывая взоров от Мэтта: Бет и Джесси с округлившимися глазами, Крисси – не скрывая насмешки, Рейчел – так же, как девочки, широко раскрыв глаза в ожидании, Джеймс – с многозначительно приподнятой бровью. Молчание нарушила Сабина, которая зашлась в приступе неудержимого хохота. Стакан с вином выпал у нее из руки на траву. Скрестив ноги и зажимая ладонями рот, она задыхалась и тоненько взвизгивала в безуспешных попытках совладать с внезапным приступом веселья. Теперь все уставились на нее. Она окинула компанию быстрым взглядом, и ее потряс новый приступ дикою веселья, взлетевший к ночному небу, слоимо ракета фейерверка.
– Ну и лица у вас! – вскрикивала она. – Ну и лица!
«Это ты? – думала Джесси, глядя на мать. – Не от тебя ли все мои закидоны?»
– Как видно, мамочка выпила несколько больше, чем обычно, – произнес Джеймс.
– А очки тут присуждаются? – спросила Рейчел.
– Очки так или иначе присуждаются всегда, – ответил Мэтт.
– Нельзя ли нам узнать правила? – Джеймсу требовалась полная ясность.
– Объясни им, Бет.
– За уханье совы – одно очко, – сказала Бет. – Три очка – за резкий крик. Если сова сидит на ветке и ты ее увидишь – тебе пять очков, а кто увидит сову в полете – тому десять.
– Кто же тебе все это рассказал? – полюбопытствовала Сабина, которая к этому времени уже взяла себя в руки.
Бет взглянула на Мэтта, который ответил ей беззвучно, одним движением губ.
– Секрет! – объявила она. – А если сова повернет голову, чтобы посмотреть тебе прямо в глаза, то пятьдесят очков.
– А разговаривать разрешается?
– Конечно, – ответил Мэтт. – Ведь это просто игра, Джеймс. Делай вид, что тебе очень весело. Только будь внимателен, чтобы за разговорами не упустить чего-нибудь.
– Я не знала, что совы могут и ухать, и кричать, – сказала Крисси. – Думала, что они издают какой-нибудь один из этих звуков.
– Но мы не знаем, к какому виду принадлежит местная сова: ее же никто из нас пока не видел. Это может быть и обыкновенная сипуха, и маленькая совка.
– Я не уверен, что знаю, какие из них ухают, а какие кричат, – признался Джеймс.
– Тебе минус пять очков за необразованность! – воскликнул Мэтт, насмешив девочек этим замечанием.
– Папочка незнайка, – хихикнула Бет.
– Папочка двоечник, – откликнулась Джесси.
Оборот, который принимала игра, Джеймсу уже не нравился.
Они прислушивались. Разглядывали созвездия. Ковш Большой Медведицы был таким громадным и так низко висел в черном ночном небе, что, казалось, вот-вот зачерпнет воду из их бассейна. Четко виднелся Млечный Путь, похожий на автостраду, проложенную в космосе. Джесси отметила, что глаза у всех, обращенные к ночному небу, отражают слабый свет звезд. Земное притяжение на миг исчезло, когда щелкнул космический переключатель и они как бы слились в один общий разум, достигающий самых удаленных уголков Вселенной. В это необычайное мгновение Джесси не могла бы поручиться, что они не были куда-то переброшены на пять секунд, а может быть, на пять или пятьдесят минут. Кто бы вернул их обратно?
Это сделала Бет, самая младшая и поэтому наименее подверженная влиянию звезд.
– Почему дома небо выглядит не так, как здесь?
– Оно такое же, но для того, чтобы его увидеть, надо выехать из города, – сказал Мэтт.
– В наших городах так много света, – прошептала Крисси, – что мы ничего не можем рассмотреть.
– Для тебя, Крисси, это как-то слишком глубокомысленно, – произнес Джеймс.
Крисси медленно повернула голову, отведя глаза от звезд, и встретилась с Джеймсом взглядом. На долю секунды в этом взгляде полыхнула, словно взрыв сверхновой, ненависть, но сразу же померкла и стала неразличимой. Она улыбнулась:
– Ну, с кем не бывает.
– Мне холодно! – захныкала Бет.
– Иди сюда, – позвала ее Крисси. Бет не заставила себя упрашивать и, подбежав, прыгнула к ней на колени, а та обернула свой шерстяной плед вокруг них обеих.
– Я замерзаю! – пожаловалась Джесси.
– Знаешь, Джесс, тебе не хватает выносливости!
– Иди ко мне, – предложила Рейчел. – Давай-ка мы тоже закутаемся.
Притворно стуча зубами, Джесси перебралась к Рейчел.
– Что это было? Сова? – произнес Мэтт.
Никто, кроме него, ничего не слышал, но Сабина сказала:
– По-моему, сова.
– Я ничего не слышала, – заявила Крисси.
– Возможно, это было что-то другое, – предположил Мэтт.
– А я думаю, все-таки сова, – настаивала Сабина.
– Нужно быть очень внимательными, – предостерег Мэтт. – Иногда мы сами себя обманываем. Уханье может померещиться просто потому, что ты настроен услышать именно этот звук.
Джесси заметила, что ее отец погружен в какие-то свои мысли. Это напомнило ей те случаи, когда окружающие выводили ее из состояния, о котором она сама говорила, что находилась где-то «далеко». А вот взрослым, очевидно, разрешается оставаться в этом «далеке».
Джеймс поднялся со стула:
– Прошу прощения у всей компании, но у меня глаза слипаются. Я отправляюсь на боковую.
– У тебя же на счету пять штрафных баллов, – закричал ему вслед Мэтт. – Ты рискуешь оказаться в самом хвосте нашей команды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92