– Благодарим Тебя, Боже, – горделиво пролепетала Бет; ее реснички вздрагивали, – за все Твои благословенные дары и молим, чтобы мы могли… ДЖЕСС, ПЕРЕСТАНЬ ПИНАТЬСЯ ПОД СТОЛОМ! МАМ, СКАЖИ ЕЙ, ЧТОБЫ ОНА ПЕРЕСТАЛА!
– Джесси! – призвала Сабина старшую дочь к порядку.
– А я и не толкаю, – неведомо зачем соврала Джесси.
– …за все Твои благословенные дары и молим, чтобы с каждым мимо… мимолетным днем мы лучше познавали Тебя.
Бет открыла глаза и застенчиво оглядела взрослую компанию, поочередно переводя взгляд с одного на другого.
– Нахваталась у кристадельфийцев , – произнесла Сабина, словно извиняясь. – По пятницам ходила в их детский клуб.
Жутковатая какая-то секта, решил Мэтт и поделился своими соображениями с прочими сотрапезниками. Тебе-то откуда знать, отпарировала Крисси.
– Ну, все равно, – объявила Джесси, – я голодная, так что bon app?tit.
Общество отозвалось нестройным, беззаботным хором, хлебная корзинка поплыла по кругу, бокалы с вином приятно зазвенели в тихом, пахнущем мелом воздухе раннего вечера. От увитой плющом террасы дома простирался пологий травянистый склон, который плавно переходил в ровное кукурузное поле; кукуруза здесь вымахала почти в высоту дома. За кукурузой виднелись изъеденные временем и превращенные в меловую пыль обнажения пластов известняка, а за ними снова громоздились холмы. Сумерки приобрели лиловатый оттенок, и белые холмы выступали из мглы, как будто слабо освещенные надгробия. Последний свет закатного неба, задержавшийся на башне голубятни и на надворных постройках преобразованной фермерской усадьбы, приносил с собой илистые и смутно наркотические запахи реки Ло, протекающей поблизости. При этом освещении стакан вина, поднятый для тоста, выглядел красно-синим, а блестящее столовое серебро отражало свет, как поверхность ртути. И если бы за известковыми холмами таился некий соглядатай, он увидел бы лишь сияние свечей, силящееся сдержать натиск подступающей тьмы, – круг света, под защитой которого пятеро взрослых и двое детей склонились над обеденным столом.
– Я расслабился! – объявил Мэтт. – Чувствую, что расслабился.
– Это же только второй день, – заметила Крис-си. – Не стоит чересчур расслабляться.
– Уж лучше расслабиться во второй день, чем в предпоследний, – заметила Сабина.
– Это очевидно. – Джеймс снова наполнил стакан. – Вечно ты провозглашаешь очевидное.
– Мог бы и другим вина налить, прежде чем себе подливать. – Сабина взглянула на Крисси. – Мой муж предпочел бы целую неделю просидеть молча, если не может изречь что-нибудь ослепительно оригинальное.
– А мне иногда хочется, чтобы Мэтт помолчал недельку.
– Хватит спорить, дети, – сказала Рейчел, у которой не имелось постоянного партнера для препирательств.
Внезапно Бет положила на стол нож и вилку.
– Мне не нравится комната, где мы спим. Она жутковатая, – объявила она, позаимствовав словечко у Мэтта.
– А что в ней такого жуткого? – поинтересовалась Рейчел.
– Звуки, – поддержала Джесси младшую сестру. – Всякий странный шум.
Девочкам – Джесси и Бет – была выделена комната под чердаком. Старинные вощеные половицы рассохлись, искривились и немилосердно скрипели. Если поднимался ветер, оконные ставни, массивные и деревянные, дребезжали вовсю. И комната не прогревалась.
– Это сова, – объяснила Сабина. – Над ними гнездится ушастая сова Она возится и скребется у них над головами, когда ночью возвращается с охоты.
– Сова! – воодушевилась Рейчел. – Я бы хотела, чтобы над моей комнатой жила сова.
Джесси восхищенно уставилась на Рейчел, которая, казалось, вообще ничего не боится. Но Бет, надувшись, с отвращением добавила:
– А под половицами там мыши!
– Можете поменяться со мной, если хотите, – предложила Рейчел.
– Не надо их баловать, – сурово высказался Джеймс.
– Мы здесь всего-то на две недели, Джеймс. Если им неуютно…
– Им было позволено выбрать эту чертову комнату. Если они получат другую, то через два дня окажется, что им и там «неуютно». Незачем плясать под их дудку.
Но это были просто слова, и каждый понимал, что решение уже принято. Завтра Джесси и Бет поменяются комнатами с Рейчел.
– Мы можем устроить совиную вахту!… – выкрикнул Мэтт.
Рейчел немедленно подхватила:
– Да! Да, конечно!
– А что это такое – совиная вахта? – сразу заинтересовалась Джесси.
– Это когда вы не спите допоздна. По-настоящему допоздна. Сидите под звездами. Выпиваете уйму вина – но к вам это, конечно, не относится. И ждете сову. Она белая и пролетает совсем бесшумно. Мчится сквозь ночь словно призрак.
– А потом, когда она пролетит, что делают?
Мэтт ненадолго задумался.
– Вы становитесь «Совиными вахтенными одного пера», то есть Одноперыми вахтенными. Потом, если увидите еще одну, получаете звание Двуперых вахтенных. И так всю жизнь – пока не станете Семидесятиперыми вахтенными.
«Он все это сочиняет, – думала Джесси. – Сочиняет! Что же тут правда, а что нет?»
– А потом?
– He знаю. Что происходит потом, знают только Семидесятиперые совиные вахтенные. А они ничего не рассказывают!
– Не слушайте его, – посоветовала Крисси.
– Хочешь верь, хочешь не верь, но это правда. Сабина, Мэтт и Джеймс были старыми друзьями, но Сабина все же поинтересовалась:
– Откуда он набирается всей этой галиматьи?
– Он еще ребенок, – ответила Крисси. – Оттуда и набирается.
Однако Джесси и Бет настаивали на продолжении. Бет верила всему, а Джесси – хотела поверить.
– Пап, а мы можем устроить совиную вахту?
Джеймс залпом выпил солидную порцию вина и, стукнув стаканом о стол, обратил на девочек помутневший взгляд своих воспаленных глаз:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92