За кадром завывали сирены— «Западня», так назывался фильм. Там в начальной сцене парень падает с моста, и все принимают это за самоубийство, кроме его приятеля, Роберта Мичема. Мичем выясняет, что на мосту в ту ночь, в тот самый час был кое-кто еще — женщина…
Прошло двадцать пять лет с тех пор, как он посмотрел этот фильм— точно, двадцать пять, он тогда учился в девятом классе школы «Святого искупителя», гонял мяч в «Американском легионе», а после матча отправился на фильм, они пошли тогда целой компанией. Джин Шоу выглядела теперь старше, но не намного. Все такая же стройная, черты нисколько не изменились, изящные, четкие, немного скучающее выражение лица. Он припомнил, как она привычным жестом поправляла волосы, спокойно, даже хладнокровно глядя прямо в лицо тому парню, слегка раскрыв губы. Роберт Мичем был не дурак, в «Западне» он укладывал ее в постель всякий раз, как только ему предоставлялся такой шанс, но в итоге предпочел ей вдову своего погибшего дружка. В том-то и беда во всех ее фильмах: герой успевал перепихнуться с ней пару раз, а потом уходил к Арлин Вейлен или к Джоан Лесли. Ей сейчас по меньшей мере пятьдесят. На двенадцать лет старше его, а то и больше. Ла Брава не хотел предстать перед ней идиотом. Тоже мне, председатель фэн-клуба. «Мисс Шоу, я смотрел все фильмы с вашим участием».
Не оглядываясь, она спросила:
— У вас наверное не найдется сигареты?
Ее голос: мягкий, но с хрипотцой, легкий, ненапряженный и ненапрягающий тон. Немного похоже на Патрисию Нил, но Джин Шоу больше подходит роль таинственной женщины. Ее героини, как правило, появлялись ночью, их редко удавалось увидеть при свете дня, вне помещения. Она не смогла бы сыграть ту роль в «Скорлупке», которая досталась Патрисии Нил. Но какое-то сходство между ними есть.
— Пойду куплю, — предложил Ла Брава, припоминая, как она держала между пальцами сигарету, а потом вертикально втыкала окурок в пепельницу — всегда один-единственный окурок.
— Мори обещал принести. Подождем.
— Я так понял, вы давние друзья.
— Были друзьями. Посмотрим, как обстоят дела теперь. Не знаю, зачем он привез меня сюда — разве что посмотреть на океан. — Отойдя от окна к дивану, она наконец оглянулась на своего собеседника и сказала:— Я могла бы делать это и дома. Я смотрю на этот океан вот уже… не помню точно, скажем, последнюю сотню лет.
Патетично, но без перебора— и этот мягкий, насыщенный голос, ее особая примета.
— В «Западне» вы все время смотрите на океан. Я думал, это вас мучит совесть. Вроде как высматриваете, где теперь этот парень, а его уносят волны.
Тем временем Джин Шоу уселась, положив на колени номер «Майами геральд», извлекла из кармана халата очки— круглые стекла в тонкой металлической оправе — и пристроила их на переносице.
— Не «Западня», а «Ночная тень».
— Вы говорите точь-в-точь как ваша героиня.
— Почему бы и нет?
— По-моему, все-таки «Западня»: это там вы заманили парня на мост. У вас был роман, потом вы попытались его шантажировать… В «Ночной тени» вы отравили мужа.
Помедлив, она всмотрелась в него и проговорила очень медленно:
— Знаете, кажется, вы правы. Кто играл в той картине, с мостом?
— Роберт Мичем.
— Да, вы правы. В «Западне» играл Мичем. Погодите-ка — в «Ночной тени» играл Джиг Янг.
— Он работал следователем в страховой компании, — подхватил Ла Брава, — а еще увлекался цветоводством.
— В том фильме все только и делали, что выращивали цветы. Диалоги порой звучали так, точно это страница из каталога семян. — Она уткнулась взглядом в передовицу «Геральда», но спустя несколько мгновений вновь взглянула на него: —Вы так хорошо помните эти фильмы?
— Держу пари, я пересмотрел все картины с вашим участием. — Ну вот, он сказал это, и вышло не так уж глупо. Она все еще глядела на него.
— В самом деле? — переспросила она и, опустив очки на кончик носа, принялась изучать его— наверное, проверяла, не разыгрывает ли он ее. — По телевизору? Старое кино?
— Нет, в кинотеатрах, все премьеры. — Ему не хотелось вдаваться в подробности, уточнять свой возраст, поэтому он поспешил сказать: — Многие я потом смотрел повторно. Насчет «Западни» и «Ночной тени» я так уверен потому, что видел оба фильма в Индепенденсе, штат Миссури, в прошлом году.
— И что же вы делали в Индепенденсе? — Все та же легкая, неназойливая интонация.
— Длинная история. Когда-нибудь расскажу, если вам будет интересно. Я одного никак не могу понять: почему вам в картине никогда не доставался главный герой?
— Я— женщина-вамп, разве нет? — живо возразила она. — Моя задача— вклиниться между главным героем и мисс Добродетель, но в конце концов он должен вернуться к своей крошке Джун Эллисон, а я, если останусь в живых, скажу им: «Салют!»
— Когда я смотрел «Западню», я все думал: на месте Роберта Мичема я бы предпочел вас, а не жену того парня, то есть его вдову.
— Но ведь я — убийца. Я заманила того парня — как бишь его, Том Дрейк? — на мост.
— Да, наверное. Но вам всегда доставалась невыигрышная роль. Почему вам никогда не удавалось заполучить героя — хотя бы изредка?
— Нельзя иметь все сразу. Я играла роковую женщину, еле успевала сниматься, а куда лучше обеспечить себе роль, чем заполучить героя.
— Понимаю.
— Кто-то сказал: мои героини ни на миг не могут позволить любви одолеть алчность. По-моему, я только один раз оказалась на кухне— в «Ночной тени», когда готовила мужу пирожки. Помните, какой там был бардак? Никто даже не удивился, когда я положила в пирожки белладонну — у хороших жен и честных девушек на кухне царит идеальный порядок.
— Да, это точно подмечено, — подтвердил Ла Брава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85