– Ваш родич, святой Фернандес, был братом вашей прабабки Розы. Вашего родича, святого Фернандеса, замучили сарацины в Дамаске, сбросили с колокольни, и он только через несколько часов умер. Ваш родич, святой Фернандес, умер, исповедуя католическую веру, сарацины говорили, отрекись от своей веры, христианская собака! а он отвечал, я не пальцем делан, моя вера истинна! Ваш родич, святой Фернандес, всегда был очень смелый. До мученичества у вашего родича, святого Фернандеса, было много сыновей, одиннадцать, говорят, каждый раз, когда приезжал в Испанию, какая-нибудь женщина зачинала от него; чтоб распознавать сыновей, если кто потеряется, он, раскалив свое железное кольцо, метил их под левым соском. Хорошо помню одного, самого младшего, Фортуна-то Рамона Рея, ваш родич, святой Фернандес, посадил его под замок в Сантьяго, дав столько песет, сколько дней в году, одной служанке, чтобы воспитала. Этого Фортунато, когда Господь призвал на небо его отца, некий сеньор Педро с гор Пеарес привез к нам в Оренсе, в деревню, не помню названия, Моура или Лоурада. Малыш выехал из Сантьяго под именем Фортунато Рамон Рей, но вырос как Рамон Иглесиас, поэтому потерял наследство в миллион реалов, оставленное отцом, святым Фернандесом, которое должен был получить при совершеннолетии; в этом отношении родичи ваши всегда были очень неосмотрительны, конечно, кто больше, кто меньше.
Мой дядя Клето чистоплюй, очень осторожен, целый день трет руки спиртом, и кожа на них слезла до мяса.
– Разве трудно соблюдать элементарные нормы? Дядя Клето всегда ходит в перчатках, даже играет на барабане в перчатках, посыпает внутри ксероформом, чтобы не прилипали к окровавленным пальцам.
– Живем среди миазмов и должны защититься от инфекций, угрожающих нам: холеры, проказы, гангрены, столбняка, сапа, – стоит ли продолжать?
Дядя Клето облегчает желудок на воздухе, лицом к ветру (чтобы сплюнуть, должен обернуться), и подтирается самыми нежными листочками только что срезанного латука.
– Сколько предосторожностей ни принимай, все будет мало.
Тети Хесуса и Эмилия читают весь день молитвенник, все 15 разделов, под конец засыпают от скуки. Теткам Хесусе и Эмилии скучно до смерти, они к тому же словно заморожены, их отвлекает немного только одно – мысли о зле, причиненном им дядей Клето, в конце концов, горе ему, он себя обречет!
У теток Хесусы и Эмилии голоски тоненькие, как у пономаря, кажется, вот-вот начнут проповедовать.
– Многое расскажет Господу наш бедный братец в день Суда!
– Следует быть готовым к смерти, Камило (это говорится мне), ты не исповедуешься. Вспомни Флету, что умер внезапно и без покаяния!
– Нет, нет, не волнуйся, тетя, я очень внимателен! Тетки не знают Пепино Хурело, слыхали о нем, но не знают. Некоторые люди, проходя по жизни, сами не желая, привлекают внимание, но есть такие, что, сколько ни тужатся, их никто не замечает. Конча да Кона, сбежавшая жена Пепино Хурело, с каждым днем красивее и веселее, молодая женщина, овдовев, расцветает, природа очень мудра и обычно подслащивает боль от совокупления, чтобы мы могли продолжать жизнь. Конча да Кона щелкает кастаньетами, как цыганка.
– Где ты научилась?
– У себя дома, потребовалось немного терпения; играть на кастаньетах – как дышать, под конец само получается.
Конча да Кона поет со вкусом куплеты, голос у нее хороший. Конча да Кона – машина для того, чтобы жить, Пепино Хурело – машина, чтобы умирать, есть механизмы, которые не отладить. Конча да Кона смотрит надменно и беззаботно, словно дочь графа или генерала, невозможно скрыть, если в семье долгое время ели горячее. Конча да Кона спит раскинувшись – другой признак уверенности в себе.
– Вы заметили, что у нее волосы как шелк и ходит она, слегка раскачиваясь? Конча да Кона далеко бы пошла, будь образованной, стала бы хозяйкой гостиницы, цирюльни, лавки или чего-нибудь в том же роде, но Конча да Кона не умеет ни читать, ни писать и должна терпеть.
– Терпение, сестра!
– Это так, терпение и здоровье, чтобы не соскочить с круга.
Однажды в одном из отдаленных городов (Вальядолид, Бильбао, Сарагоса) Конча да Кона была натурщицей, но бросила художника – мерзнешь, а из бедности не вылезаешь, не стоит ради этого показывать груди.
– И потом, зло берет, что смотрят на тебя как на вешалку.
У тети Хесусы был жених-аптекарь, хоть не закончил образования, не хватало двух подписей, звали его Рикардо Васкес Вилариньо, он погиб на войне, записался в «Галисийское знамя» и погиб под Теруэлем в Новый год (1938), вместе с командиром Бархой де Кирогой. У тети Эмилии тоже был жених, Сельсо Варела Фернандес, помощник архитектора, который бросил ее и уехал с актрисой, тетя Эмилия его не осуждала.
– Ящерица, настоящая ящерица, против таких женщин мужчины беззащитны. Сельсо был очень хороший, но эта развратница завлекла его своими штучками и ужимками, бедный Сельсино!
Вышесказанное неправда, никогда не было у теток женихов, обе с ранней юности только и наряжали святых. Мой кузен по матери Робин Лебосан становился перед зеркалом и говорил очень веско:
– Я всегда скажу, что женихи были, я очень люблю теток и не хочу противоречить, но обе годились бы в матери и аптекарю и архитектору. Мне все равно, пусть путают, хочу только поступать по совести.
Селестино Гамусо, или Кароча, поп из церкви Сан-Мигель де Табоадела, кроме Фины якшается с Марикой Рубейрос из Туноса, молодой красивой женщиной из деревни Мингарабейса, муж которой не умеет носить рога с достоинством. Дон Селестино встречается с Марикой на колокольне; неудобно, но спокойно.
– И продувает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67