Значит, все-таки это был ангел.
Гиммил (заикаясь ). Посреди бела дня.
Полицейский (вытирая пот ). И сел на голову нашему национальному герою.
Первый рабочий (мечтательно ). Какой чудесный посланец божий.
Жена первого рабочего (мечтательно ). Такой рослый и весь покрыт разноцветными перьями.
Второй рабочий . Он пролетел над моей головой, как гигантская летучая мышь.
Энггиби . Я жертвую колокол. «Колокол Энггиби».
Али . А я буду бесплатно кормить богословов. «Столовая Али».
Жены . Пойдем исповедоваться.
Оба рабочих и Гиммил . Мы примем государственное вероисповедание.
Полицейский . К счастью, я всегда ходил в церковь.
Энггиби . Вавилоняне! К нам снизошел ангел! Час прозрения настал. Как банкир, как человек трезвой мысли, я должен заявить: приближаются опасные времена!
Первый рабочий . Заработки стали хуже!
Гиммил . Все теперь пьют коровье молоко!
Али . Потребление вина падает.
Энггиби . А еще и неурожай.
Жена первого рабочего . Землетрясение.
Второй рабочий . Нашествие саранчи.
Энггиби . Неустойчивая валюта, эпидемия оспы в прошлом году, а в позапрошлом – чума. Почему все это? Потому, что мы не верили в бога. Мы все, в той или иной мере, были атеистами. Вот небеса и открылись нам в образе ангела. Все теперь зависит от того, как мы обойдемся с девушкой, которую ангел принес из туманности Андромеды на Землю.
Гиммил . Больше нельзя ей жить в бедности.
Первый рабочий . Забрать ее у нищего.
Второй рабочий . И от поэтов.
Энггиби . Окажем ей величайший почет, и небеса будут удовлетворены. Сделаем ее нашей царицей. Не то с нами случится беда. Побороть месть небес нам не под силу. Мы и так еле-еле пережили всемирный потоп, а новый экономический кризис будет пострашнее.
Жена первого рабочего . Поведем к царю это небесное дитя.
Все . К Навуходоносору!
Первый рабочий . Она должна стать нашей царицей.
Все . Нашей царицей!
Поэты . Останься с нами, Курруби, останься с нами.
Курруби . Я хочу остаться у тебя, нищий Акки, у тебя, под этим мостом, около вод Евфрата, подле твоего сердца.
Толпа ведет себя угрожающе.
Голоса . Бросим нищего в реку!
Толпа хочет наброситься на Акки, но полицейский энергичным жестом их останавливает.
Полицейский . Ты знаешь, как я к тебе отношусь, нищий. Ты знаешь, что у меня есть домик на Ливанской улице, и я мог бы сделать Курруби счастливой. На определенном уровне, конечно. Но сейчас мой долг отдать девушку царю, а твой – этому не мешать. (Вытирает пот .)
Толпа . Да здравствует полиция!
Курруби . Помоги мне, Акки...
Акки . Не могу я тебе помочь, моя девочка. Мы должны проститься. Десять дней мы в лохмотьях бродили по улицам и площадям Вавилона, а по ночам, тихо дыша, ты спала в моем теплом саркофаге, окруженная поэтами. Никогда я так гениально не нищенствовал. Но теперь мы должны расстаться. У меня нет на тебя прав. Я получил тебя случайно, в обмен. На меня упал клочок неба, нить божественной милости, светлая и невесомая, а теперь порыв ветра унесет тебя прочь.
Курруби . Я должна тебя слушаться, мой Акки. Ты взял меня к себе. Ты давал мне есть, когда я бывала голодна, пить, когда меня мучила жажда. Когда я боялась, ты пел мне свои прекрасные песни, бил в ладоши, и даже ноги твои отбивали такт, пока я не начинала плясать. Ты укутывал меня своим пальто, когда я мерзла, и нес меня на своих сильных руках под заревом вечернего неба, когда я уставала. Я люблю тебя, как отца, и буду вспоминать о тебе, как об отце. И я не стану сопротивляться, когда они меня поведут. (Опускает голову .)
Акки . Ступай к царю Навуходоносору, дитя мое.
Поэты . Останься с нами, Курруби, останься со своими поэтами!
Толпа . К Навуходоносору! – К Навуходоносору!
Уводят Курруби направо.
Поэты .
О прекрасное виденье!
Ты исчезла. Нам, бродягам,
Разойтись по саркофагам
Остается в утешенье.

Курруби . Прощай, мой Акки. Прощайте, мои поэты!
Поэты .
Грязь помоев шла нам в пищу,
Мы питались хуже нищих,
Веря в то, что ангел старый
Деву нам принес в подарок.
Тщетно милости мы ждали!
Нашу девушку украли.

Толпа (издалека ). Курруби! Наша царица Курруби!
Акки мрачно подсаживается к очагу и начинает мешать суп.
Акки . Я ни против ваших элегий, поэты, но вы пережимаете. Вы пишете в стихах, что питаетесь помоями, а сами с аппетитом едите мой суп. Ваше отчаяние не слишком правдоподобно. Хорошо разработанное искусство кулинарии – это единственный благородный человеческий дар, и о нем нельзя говорить в стихах облыжно.
Слева по лестнице спускается худой, высокий, старый человек, на нем парадный черный костюм, в руках чемоданчик.
Парадный . Приветствую тебя, нищий Акки, приветствую!
Акки . Чего тебе надо?
Парадный . Прямо дух захватывает от этой девушки. Голова кружится! Видел с моста, как они ее уводили.
Акки (сердито ). Я бы сделал эту девочку лучшей нищенкой мира, а она станет обыкновенной царицей.
Парадный . Это будет дикий, ужасный брак.
Акки (яростно ). Царь будет носить Курруби на руках!
Парадный . Покоя там не будет. Не хотел бы я при этом быть. Когда вспомнишь, как царь топтал эту девушку ногами... мне страшно за ее будущее.
Акки . Топтал ногами?
Парадный . На берегу Евфрата.
Акки . Евфрата?
Парадный . Тогда, в то утро.
Акки (вскакивая ). Нищий из Ниневии – это и был царь?
Парадный . Да. Я при этом присутствовал. Могу засвидетельствовать. Его величество переоделся нищим.
Акки . Зачем?
Парадный . Чтобы уговорить тебя поступить на государственную службу. И тогда-то ангел и отдал ему девушку. Это был исторический час, знаменательный час.
У Акки от страха на лбу выступает пот. Он его отирает.
Акки . Этот час мог для меня худо кончиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24