Когда на смену Ваннору пришел Пендрал, излюбленный образ жизни Гринца стал смертельно опасным, а год назад случилось нечто такое, отчего ненависть Гринца к Пендралу разгорелась с необыкновенной силой. Солдаты убили Воина. Патруль узнал Гринца, была погоня, и Воин, уже старый десятилетний пес, не смог угнаться за хозяином.После этого происшествия Гринц буквально окаменел от горя. Он отказывался от еды, не мог спать, ни с кем не хотел разговаривать. Воин был для него всем — семьей, сообщником, защитником и товарищем. Несколько дней Гринц не двигаясь просидел в своей комнате, невидящими глазами глядя перед собой, а потом исчез. Встревоженный Джарвас организовал поиски, но они были безрезультатны. Наутро Гринц так же неожиданно возвратился — и Джарвас не узнал его. От прежнего мальчика не осталось и следа. Руки его были в крови, а взгляд стал холодным и жестким. Он никому не сказал, что с ним было той ночью, но никто не удивился, узнав, что одного из стражников нашли в тенистой аллее с перерезанным горлом.После этого Гринц стал еще более нелюдимым, редко улыбался и почти никогда не смеялся. Кражи, которые раньше были для него чем-то вроде игры, теперь превратились в серьезное дело, и над ним нависла нешуточная опасность. Если до сих пор он воровал лишь столько, сколько требуется на еду и одежку, то сейчас потрошил кошельки и дома богатых купцов с невероятным размахом — и к тому же начал играть на большие деньги. Поначалу Джарвас решил, что он копит на что-то, но на что? Что он хочет себе купить? Друзей? Безопасность? Новую жизнь, лишенную Нищеты и страданий? Только теперь ему стало ясно, что Гринц таким образом готовился к вчерашней краже. Пендрал лишил парня всего, что он любил, и Гринц хотел отомстить.Джарвас содрогнулся. Бедный Гринц! Конечно, за ним было много грехов, но, украв бриллианты, он перестал быть обычным вором. Обычных воров прилюдно пороли или отправляли на восстановительные работы в разрушенные части города, однако Гринцу на это нечего было надеяться.За такое преступление полагалась только одна кара, и если он арестован, то ему завтра же отрубят руки.Добравшись до гарнизона, Джарвас запыхался и обливался потом, но не мог позволить себе передышку. Его уверенность в том, что Гринца схватили, росла с каждой минутой. По утрам на воротах гарнизона вывешивали список арестованных накануне преступников, и хотя Джарвас боялся увидеть среди них имя Гринца, неизвестность была еще тяжелее.У ворот уже толпились люди. Кто-то негромко плакал, другие с безопасного расстояния выкрикивали проклятия и оскорбления в адрес двух стражников, призванных следить за порядком. Джарвасу вдруг расхотелось подходить ближе, но, обругав себя трусом, он все же подошел к белому листку, пришпиленному к дубовой створке.Сегодня имен было мало — и Гринц среди них не упоминался. Чувствуя несказанное облегчение и слабость в усталых ногах, Джарвас выбрался из толпы и побрел к «Невидимому единорогу». Если бы он так не устал, то непременно пустился бы в пляс.Таверна, как всегда, поражала опрятностью и чистотой. Чистые окна, новые ставни, яркие краски, тепло и уют. При прежнем владельце такого не было и в помине. За новенькой деревянной стойкой, приветливо улыбаясь, стоял старина Харгорн.В «Единороге», несмотря на ранний час, было довольно людно. Утренние завсегдатаи — купцы, ремесленники и солдаты из гарнизона, сменившиеся с караула, — уже вовсю лопали завтрак. Таверна была в городе одной из наиболее популярных, а Харгорн, несмотря на почтенный возраст, имел репутацию человека, умеющего позаботиться как о себе, так и о посетителях. После исчезновения Волшебного Народа он оставил военную службу и решил содержать таверну на пару — с кем бы вы думали? — с прежней кухаркой Ваннора Геббой.Харгорн и Гебба казались абсолютно несовместимыми любому, кто хоть мало-мальски знал эту парочку. Как мог здравомыслящий, обстоятельный, молчаливый солдат сговориться с болтливой, вспыльчивой и суетливой поварихой? Как могла такая домашняя, чистоплотная женщина терпеть его солдатские замашки? И тем не менее это, поначалу сугубо деловое, партнерство становилось все крепче и постепенно перерастало уже в нечто совсем иное.Харгорн всегда пользовался любовью и уважением у солдат гарнизона и, кроме того, всю жизнь был большим специалистом по элю, а Гебба не только сумела создать в таверне уютную домашнюю обстановку, но еще и встречала каждого посетителя с поистине материнской заботой, не говоря уж о том, что блюда, которыми она их угощала, были превыше всяких похвал. Неудивительно, что в городе говорили, что если где сейчас и можно встретить радушный прием, так это в «Единороге».Харгорн был добрым другом Джарваса, и к тому же в его таверне всегда можно было услышать последние сплетни и слухи. Если о Гринце что-то известно, мимо ушей Харгорна это не проскользнет. Джарвас подошел к стойке, и в этот момент из задней двери появилась Гебба, бледная, словно только что увидела привидение. Ухватив Харгорна за руку, она притянула его к себе и, привстав на цыпочки, что-то зашептала ему на ухо.От Джарваса не ускользнуло, что лицо его друга, уже принявшее обычное в такие минуты выражение мужественно переносимого страдания, внезапно переменилось. Харгорн покраснел и, судя по нему, пришел в неопесуемое волнение.Он отшатнулся, как от удара, и Джарвас на мгновение даже испугался за старика. Впрочем, Харгорн быстро совладал с собой, но выражение дурацкого восторга, сменившее волнение, насторожило Джарваса еще больше. Харгорн сгреб Геббу в охапку и закружил по комнате, невзирая на возмущенные попискивания поварихи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126