»
В общем-то, Аморна вполне устраивало, что свергнутый архимаг еще жив. В будущем это вызовет определенные неудобства, но нынче отступнику даже на руку пустопорожние надежды сторонников прежнего курса. Чем бы дитя ни тешилось… К примеру, та же Сивильда наверняка уже попыталась бы свернуть самозванцу шею – а так сидит себе в лечебнице, ухаживает за мужем, все при деле.
К тому же чем глубже вникал новый архимаг в безумные несчастья, охватившие мир, тем отчетливей понимал Кергорна. Соблазн махнуть на все рукой, прикрываясь громкими речами о невмешательстве, и впрямь оказался велик. Лишь тренированная воля пресловутого лорда Блейда удерживала отступника за работой, да в придачу сознание ужасной цены, заплаченной за сбывшуюся мечту всей его жизни.
Хотя нет, имелось еще кое-что. Аморн боялся. В этих краях, где каждый первый умеет читать чужие мысли, как долго удастся ему сохранить тайну растревоженной совести? Ведь именно отступник невольно сделался причиной всех горестей, постигших землю.
Войдя в кабинет, отдохнувшие чародеи застали архимага в том же положении, как и покидали: изможденным, со слипающимися глазами, с лицом, осунувшимся от боли в ребрах и раненом предплечье, и непоколебимой решимостью продолжать работу. Правитель не поддавался ни на какие уговоры – даже грозному Маскулу не удалось выгнать его поспать. Тогда добарки Байлен и Кирре принесли прямо в комнату еду и некое средство, утоляющее боль, и стояли над душой, пока Аморн не проглотил все это у них на глазах.
Завтрак заметно подкрепил его, но спустя несколько часов архимаг начал клевать носом. Поймав себя на том, что он читает одну и ту же фразу в пятый или шестой раз, правитель решил «сдаться» («проявить здравый смысл», – уточнили заботливые сподвижники). Маскулу чуть ли не вытолкал его взашей, а Кирре заявила, что не пустит архимага обратно, пока тот не восстановит силы как следует.
Щурясь на осеннее солнце, Аморн стоял под открытым небом и жадно вдыхал свежий прохладный воздух. После всех этих сообщений о кошмарах странновато было видеть погожий денек, умиротворенную долину, окутанную палевой дымкой, прекрасную, как несбыточный сон. Неужели Завесы падут, и этому сказочному покою тоже придет конец?
Архимаг медленно зашагал прочь – и вдруг встал будто вкопанный. Куда же ему идти? Тревожась об участи целого мира, новый правитель забыл позаботиться о такой мелочи, как мягкая постель для себя. Отправиться к Вельдан казалось самым простым и естественным решением. Хотелось бы взглянуть на дом, где он когда-то провел столько счастливых дней с ее матерью. Впрочем, знакомые места наверняка сильно изменились с тех пор, хотя бы потому, что там поселился дракен.
Да, но отступник не вправе навязывать девушке свое общество. Готова ли она к подобному вторжению? Они так мало знают друг друга. Аморн вовсе не желал нечаянной грубостью испортить отношения в самом зародыше.
Можно было бы отдать приказ, и подданные сами позаботились бы обо всем, но это значило подорвать их едва завоеванное уважение: новый правитель – и просит о ночлеге, словно бродяга-нищий!
Ах и потом, архимагу наскучило, что на него таращатся, как на пугало, – кто с изумлением, а кто и с затаенной ненавистью. Вот ведь забавно: положить столько лет на борьбу за место в Тайном Совете – и так быстро устать от известности.
«Это пройдет. Мне нужно просто освежиться».
Делая вид, что не замечает любопытствующих взглядов случайных зевак, Аморн миновал разомкнутый арочный свод и зашагал в направлении от поселка к дальнему берегу озера – туда, где не обитал ни один из чародеев.
Спустя некоторое время дорога раздвоилась: долину прорезал длинный крутой отрог холма по прозванию Престол Мудрости, гордо возносящегося над Гендивалем. К югу простиралась глубокая, сумрачная низина Верхнего озера, над холодными сизыми водами которого лепились к отлогим обрывам низкорослые можжевельники, а в небесах кричали угрюмые, одинокие сарычи. Северная дорога оставляла озера позади и круто брала вверх. Слева от нее вздымался зеленый Престол Мудрости, по правую же руку – пустынные каменистые склоны, мрачное напоминание о давних временах последней непримиримой распри среди участников Тайного Совета, завершившейся крупным побоищем и мощными взрывами. Будто немой укор чародеям, отживало свой горестный век заброшенное бывшее поселение. Год за годом рушились его растрескавшиеся стены и руины домов – пристанище унылых теней прошлого.
«А ведь история нас так ничему и не научила».
Безрадостный пейзаж нимало не привлекал архимага, особенно теперь, когда затрагивал самые болезненные струны его души. Аморн выбрал северную стезю, но вскоре свернул к Престолу Мудрости. Посторонний глаз не заметил бы никаких признаков тропинки, но отступник в этом и не нуждался. Он превосходно помнил путь, как будто ходил здесь только вчера. Холм поднимался рядами очень крутых скал, утесов и почти отвесных кряжей, густо заросших плющом и ежевикой; карликовые деревья – рябинки, орешник, березки и падуб – тоже упрямо цеплялись чахлыми корнями за уступы, стремясь выжить всем судьбам назло.

Молва считала Престол Мудрости абсолютно неприступным, но это было не так. По молодости честолюбивый Аморн целыми днями просиживал в огромных подземных книгохранилищах Гендиваля, изучая те сведения, что пригодились бы ему в будущей борьбе за власть. Однажды он наткнулся на полуистлевший дневник самого Искандера. Верховный родоначальник Тайного Совета сообщал между прочим о двух сокровенных убежищах в Гендивале, куда он любил удаляться, если хотел спокойно поразмышлять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153